Яркая иллюзия

И по мере того, как на Диксона накатывали волны знаний, он начал понемногу осознавать всю глубину отличий между этими разноцветными чудовищами и обыкновенными людьми. Разница заключалась не только во внешности: сама материя, из которой состояли создания, даже близко не походила на человеческую плоть и кровь, да и атомы в инопланетном веществе располагались совершенно по-другому. Странные создания питались каким-то совершенно непонятным нормальному человеку образом. Их эмоции, привычки и намерения были чужды всему жизненному опыту Диксона, да и определить пол странных существ на первый взгляд не представлялось возможным.

Привычного людям разделения на мужской пол и женский здесь попросту не было, так как количество полов и их функций превышало все разумные пределы. Принципы размножения также с трудом укладывались в человеческий разум.

Когда поток мысленных волн на мгновение стих, у Диксона закружилась голова от осознания всей странности этого места и дикости населявших его созданий, и он так и не сумел понять, каким же образом ему предстоит туда попасть, после чего провел несколько минут в размышлениях, пока процесс передачи знаний не возобновился с новой силой.

ЗАТЕМ в мозгу Диксона опять стали появляться мысли о предстоящем проникновении во владения странного бога. Решение оказалось простым, но в то же время по-настоящему впечатляющим. От странных существ его будет отделять завеса иллюзии, благодаря которой разноцветные чудовища примут его за своего, а речь преобразуется в неописуемый для человека инопланетный способ общения. И наоборот: Диксон будет видеть в этих странных созданиях обычных людей, говорящих на понятном ему английском языке.

Вдобавок, завеса позволит в произвольном порядке поделить бесполых созданий на мужчин и женщин. Хотя эти непонятные существа и не могли приблизиться к странному богу, чье пламя горело на верху колонны, даже со столь большого расстояния можно было почувствовать их огромную силу.

В медленном биении волн Диксон внезапно осознал, что не останется без помощи в таком безумном мире, потому что его действиями будет руководить всевидящий сверхразум. Он понимал, что его столь разительное отличие от инопланетян может сыграть ему на руку, ведь даже сам бог не сможет ничего заподозрить, пока, наконец, не придет время его свержения.

Затем облачность снова начала рассеиваться. Диксон теперь смотрел на движущийся внизу город как будто сквозь хрустальные стены. Его глаза пронзила острая боль, когда мегаполис превратился в разноцветный вихрь. А потом над всей этой панорамой безумия возникло странное марево. Взору Диксона открылись величественные виды, — он смотрел на блекнущие и сливающиеся воедино совершенно безумные оттенки цветов, начиная понемногу понимать устройство этого находящегося в постоянном движении пестрого мира.

Перед глазами проявлялся великолепный, величественный город. Из руин совершенно кошмарного цвета ярус за ярусом поднимались белые колонны и полупрозрачные купола. Тут и там под переливающимся бело-голубым небом блестели уголки алебастровых крыш жилых домов.

Когда Диксон оторвал взгляд от этой прекрасной панорамы, от увенчанных куполами и острыми шпилями террас, плавно переходящих в другие строения, колонн, окутанных зеленью, и посмотрел на горизонт, то увидел, как меняются странные многолюдные улицы. Из каши всех цветов и оттенков постепенно начало вырисовываться некое подобие человеческих сущностей. Диксон разглядел рослых людей с величественной осанкой, облаченных в сверкающие на солнце стальные одежды.

За очень малое время город изменился до неузнаваемости и превратился в приятный глазу обычный мегаполис. От кошмарного буйства красок не осталось ни малейшего следа. И все же, глянув вниз, Диксон понял, что, по большому счету, ничего не изменилось. Извивающиеся люди, казалось, ничего не знали о законах гравитации и все также быстро и грациозно перемещались по странным улицам и крутым аппарелям. Диксон моргнул, но иллюзия никуда не исчезла: перед ним находился все тот же огромный город под голубым небом.

Он поймал себя на мысли, что, оказавшись там, внизу, ему предстоит отыскать храм бога, найти уязвимое место и ждать дальнейших приказов от сущности, перенесшей его сюда. Вместе с этим он понял, что нужно действовать как можно быстрее, поскольку существовала крохотная возможность того, что бог раскроет самозванца, да и сама иллюзия представляла некоторую опасность.

Хотя частицы материи Диксона служили надежной защитой от бога, они в то же время настолько отличались от этого чуждого ему мира, что могли значительно осложнить его и без того непростую задачу. Он чувствовал огромное напряжение светового пузыря, поддерживающего завесу иллюзии, отделяющую его от этого мира, но понимал, что долгое присутствие в городе без волшебной маскировки может попросту свести с ума.