Яркая иллюзия

ДИКСОН не шевелился и думал о непостижимой разнице между структурой своего тела и материей, из которой состоял город и населяющие его жители. Затем внезапно потемнело. Несколько мгновений назад Диксона убаюкивало золотое сияние, но сейчас у него зазвенело в ушах, и он провалился в какую-то упругую субстанцию, которая никак не могла быть воздухом. Его жизни ничто не угрожало, но звон продолжал нарастать.

Через какое-то время темнота внезапно рассеялась, звон прекратился, и Диксон ощутил под ногами твердую поверхность. Очутившись на мраморном тротуаре под ясным голубым небом, он посмотрел на уходящие вдаль ряды крыш жилых домов и на захватывающий дух мегаполис, простирающийся до самого горизонта.

Ослепительный свет отражался от блестящих металлом и мельтешащих где-то вдали фигурок размерами с булавочную головку. От каждой широкой круглой террасы вниз вела мраморная лестница, и по ним туда-сюда деловито сновали толпы людей.

Но Диксон знал, что за всем этим великолепием скрывается все тот же город безумия и странных форм, углов и кошмарных цветов, по улицам которого быстро мечутся отвратительные создания-мутанты, переливающиеся всеми цветами радуги.

Приятный глазу пейзаж был всего лишь наведенной иллюзией. Какие непостижимые человеческому уму действия происходили там в действительности? Какие поручения были даны движущейся толпе? Какой-то тихий звук, источник которого находился совсем рядом, нарушил ход терзавших разум Диксона мыслей, и он, подспудно ожидая подвоха, бросил взгляд в сторону. От увиденного у него перехватило дыхание.

В СВОЕЙ БЛЕСТЯЩЕЙ ОДЕЖДЕ незнакомка походила на тонкий изящный клинок и была прекраснее сна. Ее черные как смоль кудри рассыпались по плечам, а из-под темных прядей на Диксона внимательно смотрели голубые глаза. На первый взгляд все в незнакомке напоминало о блестящем на солнце металле: одежда, напоминающая железные доспехи, резкие изгибы точеного тела, сияние волос и живые глаза.

Несмотря на блеск, исходящий от одежды и фигуры девушки, Диксон отчетливо видел ее красные нежные губы. Никогда раньше он не испытывал такого чувства, похожего на пьянящий восторг от великолепия жизни, и мгновение ему хотелось спеть какую-нибудь безумную песню. Но эту радость омрачала одна-единственная мысль: все вокруг было лишь красивой иллюзией. Диксон знал, что стоящая перед ним девушка является безликой, бесполой и ползающей по земле тварью, совершенно не напоминающей человека. И все же эта иллюзия была так прекрасна…

Она посмотрела на него испуганными глазами, и Диксон впервые услышал ее чарующий голос:

— О, ты… Ты все-таки прибыл… Как ты сюда попал?

Ему почему-то подумалось, что прекрасная незнакомка изо всех сил старается не верить в то, что всей душой хочет считать правдой.

Диксон оставил ее вопрос без ответа. Он беспомощно оглянулся, посмотрев на голубое безоблачное небо, на возвышающийся позади девушки огромный столб с горящим на его вершине белым пламенем. Он задержал на нем свой взгляд, и незнакомка, должно быть, подумала, что получила ответ на свой вопрос. В ту же секунду у девушки перехватило дыхание, и она, всхлипнув, упала на колени прямо перед Диксоном. Несмотря на сковывающее ее стальное платье, движения незнакомки были чрезвычайно грациозными, а солнечные лучи подсветили очертания ее стройного нежного тела и заиграли бликами на закрывших лицо локонах.

— Я так и знала! Я знала! — ахнула девушка. — Я знала, что мой бог пошлет тебя! О, хвала великому Илю за спустившегося с небес посланника!

Диксон с беспокойством посмотрел на склонившуюся перед ним черноволосую девушку. Если она поверит, что он посланник бога, это значительно упростит его миссию. И все же он не испытывал никаких угрызений совести при мысли о свержении бога этого совершенно безумного, населенного извивающимися чудовищами мира, но появление девушки каким-то образом спутало все карты. Она…

— Я верховная жрица нашего бога, — пробормотала она, словно ответив на немой вопрос. — Я отдала мое сердце Илю уже много лет назад, и только он знает, как горячо я молилась ниспослать нам чудо! Такой чести хватит, чтобы… чтобы…

Внезапно нежный голос превратился в неистовые рыдания, как будто девушка не могла вынести всей силы обрушившейся на нее божественной благодати.

Диксон наклонился, взял незнакомку за подбородок и посмотрел на нее. Голубые глаза блестели от слез, а красные губы подергивались от еле сдерживаемых рыданий. Девушка взглянула на него с таким благоговением и обожанием, что Диксон внезапно понял, — ему не нужно никакое поклонение, потому как полный уважения и преклонения взгляд лишь рассердил его. Он хотел… Ну, он хотел, чтобы незнакомка увидела в нем обыкновенного мужчину, а не божественного посланника. Он так хотел этого…

Затем Диксоном овладело пьянящее безумие, — и он потерял голову. Диксон наклонился и прижался губами к дрожащим красным губам девушки, и на краткое мгновение весь этот странный мир закружился в танце, уступив место никогда прежде невиданному наслаждению.