Ярлыки

– Мы вступаем в очень беспокойную эру, Ллойд, – сказала она ему. – Я от нее в восторге, хочу, чтобы и читатели чувствовали то же.

– А как насчет пятидесяти страниц? Она кивнула.

– Они побьют все рекорды, Ллойд.

– Мне нравится побивать рекорды. – Он проворчал что-то, выписывая чек, а Корал поправила свою просторную накидку и взъерошила волосы. О Боже, она смертельно устала! Адреналин после одержанной ею победы – а это была победа – еще не попал в мозг.

Войдя в кабинет, она чуть не вприпрыжку побежала к своему столу, чтобы позвонить Уэйленду.

– Я только что после ленча, – прошептала она. – Мои бедра покрыты черными и синими знаками внимания Ллойда. Ты не представляешь, как я близка к цели, Уэйленд! На него очень большое впечатление произвели обещанные пятьдесят страниц.

– Королева умерла, да здравствует Королева! – поздравил ее Уэйленд.

– Не умерла, дорогой! – поправила она. – Просто получила продвижение по службе! Мы сделаем вид, что это вовсе не одно и то же.

Наступил апрель и прошел, а известий все не было. Маккензи была уверена, что что-то не так. Она на метро доехала до Манхэттена и попыталась следить за домом, где жила Майя, в надежде, что та появится, но этим только вызвала подозрения швейцара. Она не могла спать и выглядела больной.

Как-то в пятницу вечером мать спросила ее:

– Что случилось, дорогая?

Маккензи взглянула на озабоченное лицо матери, что-то в ней надломилось, и она все рассказала родителям. А потом она расплакалась, как будто сердце ее разрывалось от боли. Она плакала, сидя у стола и уронив голову на согнутые руки. Ее братья посмотрели друг на друга и быстро вышли из комнаты.

Эстер положила руку на вздрагивавшие плечи дочери.

– Дорогая? Зачем ты это сделала? Очевидно, та девушка – преступница.

– Она мне обещала, что я буду победительницей конкурса! – Маккензи подняла лицо, но продолжала причитать. По ее щекам текли ручейки туши.

– Той девушке должно быть стыдно! – сказала Эстер, глядя на Эйба. – Девушку ждет впереди масса неприятностей.

– И меня тоже! – выкрикнула Маккензи. – Все шло так хорошо… Почему это должно было случиться?

Эйб Голдштайн раздраженно заворчал. Потом некоторое время они сидели б тишине, нарушаемой только всхлипываниями Маккензи. В комнате все еще пахло фрикадельками, которые они ели на обед. Теперь-то уж ей никогда не выбраться отсюда, подумала она.

– Ну вот, – она шмыгнула носом и приложила к глазам платок, – я все и рассказала. Теперь надо ждать, чем это кончится…

– Жди-жди, ничем это не кончится! – мрачно сказал Эйб. – Завтра я встречусь с матерью этой девчонки. Напиши ее имя и дай мне адрес журнала.

– О папа, – Маккензи льстиво засмеялась. – Она – редактор ведущего в стране модного журнала. Думаешь, так легко ее увидеть?

Эйб улыбнулся.

– Ты забываешь, что мы занимаемся одним делом! Может, от старого Эйба Голдштайна и ей будет какая-нибудь польза? Хотя бы та, что я не отправлю ее дочь в тюрьму.

Маккензи застонала.

– Этого ты не сделаешь. Одного взгляда на тебя достаточно… – Она осеклась.

– Ну? – спросил Эйб. – Одного взгляда и что дальше? Все еще стыдишься своего отца? Хочешь сделать вид, что ты не моя дочь? Позволь мне кое-что тебе сказать. Твой отец, который говорит слишком громко и которого ты стыдишься, собирается поберечь твою задницу. Я собираюсь отстаивать твои права. Кто еще может это сделать для тебя?

– О папа! – Маккензи вскочила на ноги и обвила руками его шею. – Прости меня. Я знаю, у тебя хорошие намерения. Просто ты никогда не сможешь встретиться с ней. Это не так-то просто!

Эйб высвободился из объятий дочери. Лицо его покраснело от удовольствия.

– Посмотрим, – пробормотал он.

На следующее утро он предстал перед Маккензи у двери ее комнаты. Он натянул свой лучший, слегка лоснящийся, синий в полоску костюм, его щеки горели от чересчур тщательного бритья, его редеющие волосы были зачесаны назад и сильно напомажены.

Маккензи печально на него посмотрела.

– Ты прекрасно выглядишь. Но ты не сможешь встретиться с ней.

Она помахала ему рукой и пошла в свою комнату, чтобы молиться.

– О Боже, пусть на этот раз ему повезет…

Эйб Голдштайн стоял в центре кабинета Корал Стэнтон и переводил взгляд с Корал на ее секретаршу Вирджинию, а потом на длинноволосого фотографа.

– Мисс Стэнтон? – обращался он ко всем по очереди.

– Как вы сюда попали? – Корал быстро встала и от удивления выронила тоненький ломтик поджаренного хлеба, который упал рядом с чашечкой черного кофе. Здесь же лежали цветные слайды, их только что рассматривали.

– Вы договаривались о встрече с миссис Стэнтон? – Вирджиния тоже встала, взяла Эйба за руку и попыталась выпроводить его из комнаты.

– Вашего ребенка зовут Майя, правильно? – отстаивал Эйб завоеванные позиции. – Высокая светловолосая девушка. Живет на Пятьдесят седьмой улице.

– Что? – отрывисто спросила Корал. – Несчастный случай?

– Нет. – Эйб покачал головой. – Но ваш ребенок может попасть в беду, миссис Стэнтон. Поэтому я пришел к вам. Мой ребенок плачет, а я не люблю, когда он плачет…

Корал пристально посмотрела на него.