Ярлыки

– И кто, позвольте вас спросить, ваш ребенок? Ваше дитя? Вы не отец одной из наших манекенщиц, не так ли?

Эйб с важным видом выпрямился.

– Я – отец победительницы вашего конкурса талантов, – заявил он.

– Но мы еще не назвали победительницу… – Корал вдруг осеклась. – Как, вы говорите, ваше имя?

– Эйб Голдштайн. – Он протянул свою большую руку и дружелюбно потряс руку Корал. – Вы можете не волноваться – мы работаем в одной отрасли! Когда-нибудь приходилось слышать о «Голдштайн моудз»? – Корал подняла брови и посмотрела на Вирджинию, та покачала головой. На лице фотографа можно было прочитать недоверие, он все еще обижался за то, что его назвали «мисс Стэнтон».

– Это магазин? – спросила Корал.

– Сеть магазинов, – гордо ответил Эйб. – Послушайте, моя дочь боготворит вас, Корал. Она думает, что солнце восходит и заходит с вашим журналом. Пару месяцев назад ей позвонила ваша дочь. По поводу того конкурса…

Корал быстро прервала.

– Не хотите ли кофе, мистер Голдштайн? У нас где-то есть хороший кофе. Пожалуйста, садитесь. – Улыбаясь и вздыхая, Эйб опустился на черный кожаный диван. Вирджиния подала кофе. – Скотт! Идите и проконсультируйте их там, в салоне, – сказала Корал фотографу, и Вирджиния закрыла за ними обоими дверь.

Эйб помешал свой кофе.

– Я кладу много сливок и сахара, – поведал он Корал и налил себе сливок. Корал глубоко вздохнула и с интересом на него посмотрела.

– Ну и в чем же дело? – наконец спросила она. – В чем тут замешана моя дочь?

Эйб сделал глоток кофе.

– Ваша дочь сказала Маккензи, что поможет ей победить в конкурсе, если моя дочь напишет для нее что-то. Она сказала, что это нужно, чтобы поступить в ту же школу.

– В «Макмилланз»? – еле слышно сказала Корал. – Это и правда очень серьезно.

– Очень серьезно, – сказал он. – Но это ваши проблемы, Корал, милочка. А мы хотим только узнать, победила Маккензи или нет.

– Похоже, что да. Но она была выбрана единогласно. Майя только прочитала работы и высказала мне свое мнение. Я не могу поверить…

– Замечательно! Великолепно! – Эйб яростно жестикулировал, чтобы выразить свой восторг. – Это все, что я хотел знать. Она будет на седьмом небе. Это для нее дороже всего на свете.

– Она очень талантливая девочка. Но эта новость меня сильно беспокоит. Подумать только, что Майя не оправдала моего доверия…

Эйб сделал большой глоток и допил кофе.

– Послушайте, я не стану больше тратить ваше время. Я просто не хотел, чтобы моя дочь лишилась того, что принадлежит ей по праву. У нее есть талант, вы говорите?

– Да, она самая талантливая участница нашего конкурса, – потухшим голосом сказала Корал. – И чем больше прав у вас гордиться ею, тем тяжелее мне думать о Майе. Я просто не могу понять… – Вдруг она начала плакать.

Эйб легко вскочил с дивана и заботливо склонился над ней, предлагая воспользоваться его огромным белым носовым платком.

– Пусть вас это так сильно не задевает, – сказал он ей и похлопал по плечу. – Вы – профессионал в своем деле! Я так и предполагал. Вы – хорошенькая девушка. – Он критически осмотрел ее, она вытирала глаза платком. – Вы просто классная девушка, – сказал он ей, – только вам нужно поправиться на несколько фунтов. – Корал улыбнулась и вернула ему носовой платок.

– Я – вдова, мистер Голдштайн.

– Ничего. – Он похлопал ее по плечу. – Скоро опять выйдете замуж.

Она покачала головой.

– Сегодня вечером я увижу Майю…

– Не сердитесь сильно на нее: у обеих девочек сейчас трудный возраст, – посоветовал Эйб. – С Маккензи всегда было трудно. Я дал ей имя Марша в честь моей умершей матери, упокой Господи ее душу, но это имя оказалось недостаточно хорошим для моей дочери. Она сменила его на Маккензи. Наверное, она вычитала его в вашем журнале. Говорю вам, Корал, эти дети кого хочешь могут свести с ума.

– Но вы пришли сюда, чтобы защищать ее интересы, – сказала Корал. Она откинулась назад и внимательно на него посмотрела. – Вы поддерживаете ее.

Эйб пожал плечами.

– А кто же еще ее поддержит? Думаю, что вам приходится быть для своей дочери и отцом, и матерью сейчас?

Корал потянулась за новой сигаретой и устало закурила.

– Боюсь, что я для нее ни то и ни другое. Из меня получилась не очень-то хорошая мать, мистер Голдштайн. – Она глубоко затянулась, потом выпрямилась. – Я должна как-то компенсировать ваши волнения, – сказала она. – Вы даете рекламу в каком-нибудь модном журнале?

– Вам приходилось когда-нибудь слышать о «Джуиш газет»? Она издается в Бронксе. Это дешевая газетка, но в ней есть женская страничка. Я иногда рекламирую в ней свои распродажи. Ну, вы знаете: «Безумно низкие цены в связи с окончанием срока аренды!»

Корал засмеялась.

– А срок аренды истекает еще через двадцать пять лет?

– Через тридцать, – сказал Эйб.

Она покачала головой и посмотрела на него.

– В вас неистощимая жизненная сила! Какая энергия! Я договорюсь с отделом рекламы, и вам отведут шестнадцатую часть страницы. Это чтобы как-то загладить мою вину. И скажите Маккензи, что мы сообщим официальные результаты на следующей неделе.

Она проводила его до двери.