Ярлыки

Он остановился, так и не сумев завершить душевный порыв. Пилот долго переписывал строки, меняя их смысл и направленность, переходя от вопросов к утверждению и назад. И то, что получилось в итоге, было удалено так же, как и десятки подобных текстов до этого. Уже несколько лет он предпринимал безуспешные попытки понять, что с ним не так, и на каком этапе жизненного пути его рассуждения занесло в такое неожиданное и весьма странное русло. Но всякий раз, когда казалось что мысли, наконец, выстроились в правильном порядке и остается только их записать, слова оказывались неожиданно пустыми и не достаточно емкими.

Взглянув на время, Рэм отложил мучительные попытки слепить что-то однородное из своих сомнений и самобичевания. Он открыл совершенно иной раздел дневника, посвященный наблюдениям за Твердью. Вот уже почти год он тайком, и нарушая все возможные запреты, подключался к радиотелескопу и следил за одним из обитателей планеты, изучая по нему жизнь простых людей. Это увлечение стало для Рэма той самой спасительной соломинкой, которая не давала потерять над собой контроль.

Кто ты?

Кто ты, мой таинственный друг, и каков смысл твоих стараний. Зачем ты раскачиваешь более-менее устоявшийся порядок и пытаешься внести в него сумятицу и хаос? Хочешь ли ты вырваться из-под гнета опостылевшей системы, или просто ищешь себя? А может ты, как и я, утратил всякие ориентиры и стараешься на вкус определить что правильно, а что нет, пробуя все подряд?

Сидя и гляди в монитор, он медленно перебирал фрагменты своих мыслей, находя в этом какое-то успокоение. Синеватые буквы, повисшие прямо в воздухе, растворялись, реагируя на движения зрачка, и появлялись вновь, уже измененные, другие. Подобно живому туману текст постоянно перетекал и изменялся. Такая технология позволяла поглощать информацию с минимальными потерями времени. Однако сейчас Рэм не спешил. Каждую строчку он вызывал снова и снова, вдумчиво просеивая предложения через сито здравого смысла и пытаясь слепить из них что-то цельное. Но сделать этого не удавалось. Уж слишком оторванными и странными были выкладки – с одной стороны они призывали сомневаться и сопротивляться системе, а с другой хвалили ее организацию. А некоторые постулаты и вовсе выглядели так, что Рэм иногда начинал сомневаться в их авторстве. Например, идеи о том, что система «Ярлыки» тормозит человечество в развитии. Откуда это все? Или вот, планы переселения на Твердь? Ну что за романтическое ребячество? Ах, насколько было бы проще, имей Рэм возможность сказать, что все это придумал не он, а какой-то неизвестный хакер, который взломал его дневник и щедро добавил своих рассуждений на его виртуальные листы. Он бы рассказал все старейшинам, добился бы прощения и жил бы дальше как все нормальные люди… Но такого шанса не было. Никто не поверит в рассказы о взломе, потому что кристалл памяти защищен генетическим кодом владельца, и без его разрешения никто не может получить к нему доступ.

Рэм легонько провел по браслету, вызвав визуализацию всех записей. Сколько раз он терзал себя мыслями, что было бы, не будь у него этой милой вещицы? Быть может тогда, не имея возможности скрыть от всех какой-то маленький уголок своей души, он и не стал бы таким странным? Эта мысль немного утешала, но не вызывала особого доверия. Ведь пилотом уже давно было подмечено, что если вовремя не «слить» груз душевных переживаний, то со временем он начинал «гнить», порождая вначале сомнения в верности полученных приказов, а затем нежелание им подчиняться. К счастью, дальше этого Рэм никогда не заходил, и всегда вовремя находил время для собственного дневника.

– Мое проклятие и моя награда – сказал он вслух, ощупав запястье. Ему так захотелось перенестись в свою каюту и, прыгнув в мягкое кресло из пластикобетона, закрыться от всего мира. Включить компьютер, и с головой погрузиться в наблюдения за своим «далеким другом» на все отведенное стимуляторами время.

Без страха быть услышанным, Рэм прочитал вслух свои отчеты относительно последнего сеанса наблюдения. Он еще не успел переосмыслить их до конца: