Ярлыки

Освещение в комнате было непривычным. На Базе мягко светились сами стены, тут же свет исходил откуда-то сверху, имел чрезмерную мощность и точечную направленность. Из-за этого попытки осмотреться вызывали резкую боль, и от них пришлось на время отказаться. Сосредоточившись на внутренних ощущениях, Рэм понял, что досаждает ему больше всего – воздух. Он был слишком чист, и, кажется, содержал чрезмерное количество кислорода. Такая атмосфера могла присутствовать на звездолете с неправильно настроенным рециркулятором, и беглец на секунду испугался, что его отправили в депортацию. Но он быстро пришел в себя, вспомнив, что у жителей Тверди нет космических кораблей, и о его происхождении здешние обитатели ничего не знают. Посмеявшись про себя такому мимолетному приступу страха, пилот попытался вернуть мыслям былую четкость. Он определенно оставался на планете. Вот только где?

Головокружение мешало находить правильные ответы и задавать нужные вопросы, поэтому задвинув все прочее на второй план, Рэм сконцентрировался на дыхании. Посредством непродолжительной борьбы с испуганным организмом ему удалось взять правильный ритм, и выйти на нужную глубину вдоха. С этим голова постепенно прояснилась, а мысли перестали бесплотными призраками мелькать перед внутренним взором. Но затишью не суждено было воцариться на этом поприще – с возвращением самообладания вернулась и боль. Словно опомнившись, она впилась в тело сотней каленых иголок, пронизывающих все естество от макушки до пяток. Но и этой напасти Рэм не планировал сдаваться. Головная боль была его давним, и хорошо знакомым другом, с которым он умел договариваться. Немного расслабиться, немного напрячься, отдать противнику на временное пользование макушку, но отобрать виски… Вираж за виражом беглец уверенно выводил корабль своего сознания на ровную орбиту, и несколько минут спустя уже был способен к полноценному анализу ситуации, в которой оказался.

По-прежнему не рискуя открывать глаза, пилот аккуратно поерзал на месте. Эта простая проверка показала, что его руки не связанными, и он может свободно ими шевелить. На всякий случай он не стал злоупотреблять такой свободой, ограничившись легким диагностическим сокращением мышц. А вот с ногами дела обстояли иначе. Их в нескольких местах опутывали какие-то ремни, широкой полосой обжигая кожу. Такая ситуация была немного странной. Стараясь иммобилизировать человека, его в первую очередь должны лишить возможности снять путы. Если, конечно, пленители не пустили в ход какие-то иные средства предосторожности. Об этом Рэм постарался не думать, перейдя к анализу обстановки. Он искренне сожалел, что не может сейчас открыть бортовую аптечку и принять зеленоватую капсулу тоника, в несколько раз усилив свой мыслительный потенциал. Хотя, быть может, именно этой аптечке и следовало сказать «спасибо» за все неприятные ощущения. Кто знает, какие последствия удара по затылку? На Базе такого приема не практиковали.

Сосредоточившись на обонянии, Рэм медленно втянул в себя воздух. Запах был весьма характерным, а точнее характерным в нем было отсутствие привычных ноток. Несколько глубоких вдохов понадобилось беглецу, чтобы осознать, чего же не хватает – ПЛАСТИК! Современные постройки, созданные из различных пластмасс и их производных, буквально на километр разили различными полимерами. Начиная жизнь в ПЭТ контейнерах, и заканчивая в гробах из облегченного поливинила, люди настолько придышались к этому универсальному материалу, что привыкли не замечать его аромата. Еще вчера Рэм и сам не смог бы ответить на вопрос – «чем пахнет пластмасса?». Сейчас же его мучила совсем другая дилемма – «как можно было не замечать этого кисловатого и раздражающего амбре, вдыхая его каждый день?».