Ярлыки

В такой непонятной ситуации Рэм не оказывался даже во время сеансов «настройки сознания», а он быстрее прочих решал абсурдные задачи, поставленные отделом профилактики психических расстройств. Но ситуация стала еще интереснее, когда в комнату вошел другой человек в высоких литых сапогах из синтетического материала и длинном плаще того же способа производства. Рэму не сразу удалось опознать в госте особь женского пола, и если бы не «выдающиеся подсказки» в некоторых местах, то гостью легко можно было спутать с сухощавым юнцом. Лицо незнакомки до самых глаз скрывал серый платок с каким-то диковинным узором. В отличие от остальной одежды он был относительно свеж и еще хранил яркость цветов, если, конечно, сочетание черного и белого можно считать ярким.

Удивительно, но хотя внешний вид девушки был словно вырван со страниц учебника по истории, она все равно выглядела значительно современнее, чем все остальное в комнате, включая КО-Та и молчаливого старика. Гостья словно выступала связующим звеном между этим потерянным во времени местом и стандартной обыденностью современного города.

С приходом девушки существующая смесь ароматов пополнилась новыми нотками. Рэму удалось распознать легкий дрожжевой запах – его он мог вычленить из любого набора, и под любым «углом». Половина этажей Базы, невзирая на все попытки инженеров улучшить систему вентиляции, насквозь провоняли этим продуктом, из которого производили еду и добрую половину всех синтетических материалов.

Заметив на себе изучающий взгляд, фигура в плаще сдержанно кашлянула и громко, словно пытаясь быть услышанной кем-то находящимся за пределами видимости, сказала: «Если тебя найдут …» – она сделала многозначительную паузу, подбирая слова. А затем добавила короткое «ВСЁ!»… И хотя такая формулировка была не совсем точна, переспрашивать Рэм не стал. Ему показалось что слово «всё» для него лично не может означать ничего хорошего.

Довольно хмыкнув, незнакомка пересекла комнату и дотронулась до связанного человека рукой. Это прикосновение было странным – девушка водила пальцами по коже пленника как-то испугано и аккуратно, словно изучала на ощупь новый, ранее неведомый материал. Пилот не хотел, да и не мог препятствовать ее действиям. Он задавался вопросом, догадались ли его похитители, что он не такой как все остальные? Его также волновала собственная реакция на прикосновения, а точнее ее отсутствие. Ни приступов паники, ни отвращения – Рэму было приятно, хоть в этом он не спешил признаваться даже себе самому.

Какое-то время его рассматривали и «ощупывали», изучая, кроме прочего, места ушибов и ран. И только закончив «инспекцию», гостья сказала: «Я развяжу, но не встанешь!». И выждав минуту, чтобы пленник успел осознать сказанное и кивнуть в ответ, ловкими движениями принялась выполнять обещание. Рэм не заметил ни баллончика с газом, ни станнера, ни любого другого оружия в зоне доступности девушки, но ее тон и уверенность не оставляли даже тени сомнения в том, кто господствует над ситуацией. Поэтому он изобразил самую безобидную улыбку из всех, которые умел, и терпеливо принялся ждать полного освобождения. Такой экспромт тут же с треском провалился. Очевидно решив, что связанный человек, очутившийся невесть где, не должен улыбаться своим надзирателям, девушка бросила свое занятие, резко отстранилась и отошла в дальний угол комнаты. Рэм зарекся больше не улыбаться людям в этом мире ни при каких обстоятельствах. Тщательно продумывая каждое слово, подбирая интонации, как инженер-ядерщик взвешивает дозу топлива для микрореактора, пилот неуверенно процедил: «Какой сегодня день?». И тут же мысленно похвалил себя. Именно этот вопрос задал бы любой нормальный человек, очнись он послед длительной отключки. Да и ориентироваться в датах для Рэма было действительно важно, а привлекать внимание к своему браслету и хронографу в нем он не хотел.

– Три дня у нас – уклончиво ответила девушка. Хотя с таким же успехом она могла оказаться как девочкой, так и зрелой женщиной, ведь определить возраст только по взгляду было невозможно. С уверенностью пилот мог сказать одно – эти чрезвычайно глубокие и обворожительно печальные глаза принадлежали человеку, вдоволь отпившему из чаши разочарований.

– Три дня… Сильно же меня… – Рэм нарочно растягивал слова, раздумывая над своим следующим шагом. Он был готов сыграть в «словесные шахматы», так как благодаря Хилу, имел в этом солидный опыт. В таких баталиях главное выведать нужную информацию, выдав противнику как можно меньше своей. А еще «пустые» разговоры очень удобно совмещать с другими полезными делами, например с составлением плана побега.