Ярлыки

С удивлением Рэм отметил, что больше не думает о капитуляции. Где-то в перерыве между ударами по голове и пробуждением в этом странном месте он обрел тягу к сопротивлению. Это чувство было таким сильным и таким пьянящим, что пилот невольно задумался – не привили ли ему подобные мысли пока он лежал без памяти, обнажив податливые пласты своего подсознания? Не для этого ли нужны были уколы и прочие манипуляции с телом?

– Мои раны… Откуда они?

– Игорь лекарь. – Девушка сделала легкий кивок куда-то в сторону узкого прохода. Видно там и стоял тот самый «Игорь», прислушиваясь к каждому слову. Рэм сделал для себя вывод, что так зовут старика, который приходил к нему.

– Зашили… вправили… ходить можешь.

Рэм отметил, как ловко собеседница проигнорировала его вопрос. Она определенно умела играть в «словесные шахматы» не хуже него.

– Я быстро восстанавливаюсь. – Рэм мысленно добавил «плюсик» в копилку своей стратегии. Даже провинциальный доктор не мог не заметить его необычной регенерации. По меркам Тверди она должна быть, мягко говоря, странной.

– Ты в ВЗ-Ким-3 – награда за честность не заставила себя долго ждать. «Знаешь где это?» – вопрос был задан как-то вскользь, и почти ничем не отличался от утверждения. Но Рэм раскусил уловку. Именно таким небрежным движением обычно ставится мат фигуре короля. Будучи опытным спорщиком, пилот догадался, что собеседница хотела намекнуть на свою осведомленность относительно его нездешнего происхождения. Он кивнул в ответ, и сказал «Знаю». И он действительно знал. «Вольные города» уже давно были главной проблемой инженеров Базы в борьбе за полное покрытие, поэтому их названия часто звучали с экранов новостей. В том числе и ВЗ-Ким-3 (Ранее просто Ким-3), расположенный неподалеку от Анклава. Селение прежде снабжало мегаполис никелем и оловом, но когда руда в шахтах закончилась, ушли и люди. Абсолютно бесполезный с экономической точки зрения, поселок пережил все войны, и в итоге снова наводнился поселенцами, не согласными с новым мировым порядком. Убегая от своего «Ярлыка», они принесли с собой ненависть к антеннам, системам слежения и связи, и до дрожи боялись всей электроники, кроме, пожалуй, самой примитивной.

Это был неплохой подарок судьбы, и Рэм едва сдержал улыбку. Он мог смело восстанавливаться и строить дальнейшие планы, не опасаясь попасть в поле зрения наблюдателей Базы. Пока кто-то из людей, с кем он имел непосредственный контакт, не наведается в город и не даст считать свое биополе, его не найдут. Ну, точнее найдут, но потратят на это недели или даже месяцы – уж слишком непростой процесс расшифровки и верификации данных, полученных со спутника без дополнительных и перекрестных источников. А учитывая шахты под землей, которые наверняка издают сильный фон помех – наблюдателям и вовсе понадобятся годы, чтобы отыскать беглеца.

Должно быть, реакция Рэма удивила его похитителей еще больше. Бросив копошиться в пузырьках и колбах, и сделав два шага назад, девушка впилась в него немигающим взглядом. Пилот был готов поклясться, что в этот момент ее губы под платком разошлись в ехидной улыбке. Ему даже показалось, что он ощутил легкую дрожь воздуха от разогретого раструба пистолета, направленного на него кем-то в дальнем темном углу. С опозданием пленник подумал, что любой нормальный житель Тверди, услышав приставку «ВЗ», должно быть, начал бы сыпать проклятиями и угрозами. Ну, или хотя бы затрясся в испуге, узнав, что очутился в «ожившей страшилке» – на земле, где живут «убийцы и преступники», и нет никакого закона. Именно такую репутацию носили здешние края.

Не решаясь что-то сказать, Рэм в уме поставил себе жирный минус. До него только сейчас начал доходить весь ужас сложившейся ситуации. Реальность уже пыталась доказать ему что жителей Тверди нельзя недооценивать, и это в городе, под тщательным гнетом закона, а не тут, где принципам морали сопротивляются как болезни. Что помешает вот этим «милым людям» пустить ему разряд прямо в лицо, и закопать втихую где-то на окраине? «Черт! Я как простак попался на элементарную уловку, в очередной раз забыв где и с кем нахожусь!» – пленник едва не прикусил губу от сожаления.

Досада и обида на себя самого разбудила старую подругу – боль. Словно вспомнив о своих претензиях, она вонзилась острыми клыками в мозг, по капле испуская в его мягкие ткани свой зловонный, смертельный яд. И яд этот пульсировал и растекался вниз по шее, и дальше по всему телу, повсеместно вызывая агонии и спазмы.

Пленнику очень не хотелось «терять лицо» в такой неподходящий момент, но вскоре «яд» поразил и его физиономию. Заметив это, девушка, резко сменив «гнев на милость» со всех ног кинулась навстречу, и, напугав рыжего зверька, отвязала оставшиеся веревки. Подставив плечо, она помогла Рэму добраться до кровати, при этом проявив такую прыть, будто таскала на себе раненных мужчин каждый день.