Ярмарка безумия

- Ну, как же, помнишь, у него герои все норовят «мысль разрешить». Им даже капиталов не надо, дай нравственную коллизию распутать. Впрочем, я тебя понимаю. Для нашего брата распутать неясное дело - самое разлюбезное занятие. И пока не распутаешь - ни есть, ни спать не можешь.

- Ладно, ты не преувеличивай! Прямо уж ни есть, ни спать. Дрыхнем как миленькие! Просто я хочу разобраться, что произошло в доме соседей… Что тут необычного?

- Нет, - вдруг серьезно сказал Шаховской. - Ты не просто разобраться хочешь, ты хочешь рассудить и вынести свой приговор. Как тебе кажется, ты способен вынести приговор справедливый и окончательный. Но тут есть закавыка…

- Какая?

- А такая, что ты теперь хочешь рассудить не по закону, как раньше судил, а по справедливости. Хотя сам знаешь, что закон и справедливость не одно и то же.

- Зачастую. Но не всегда.

- Ладно, это разговор, ты сам знаешь, бесконечный. Но так как твои внутреннее состояние и душевный покой мне небезразличны, я советую тебе поговорить с Еленой Григорьевной Крыловой. Она сможет рассказать тебе много чего по интересующему тебя вопросу. Позвони ей, я ее предупредил… Потом обсудим твои впечатления».

После разговора с Шаховским судья погрузился в размышления. Действительно, чего он так взволновался по поводу Ампилоговых? Совсем ведь неблизкие люди. Ну, соседи, так соседей много, и у всех свои драмы и трагедии. И опять судья пришел к выводу, что, копаясь в этой истории, он все время понимает и открывает что-то важное про себя и свою семью. Нет, разумеется, ему и в голову не приходило, что его жена способна на что-то подобное. Тут виделись связи непрямые. Это было похоже на впечатление от какой-нибудь картины, вдруг тронувшей душу. Чужая беда вынуждает глубже заглянуть в себя, признаться в мыслях, которые ты доселе боялся произнести даже для себя…

Ну, а еще, разумеется, все-таки профессиональный азарт, тщеславное желание показать: вы все не смогли, а я сумел. Тем более что ощущение какой-то тайны, окутывавшей это дело, не оставляло судью.

И еще один вопрос. Чего это вдруг Шаховской так возбудился? Сам позвонил, договорился о встрече с Крыловой… Уж у него-то сейчас действительно других дел полно. Значит, почему-то хочет быть в курсе. Почему? Просто интересно? Ну, это вряд ли. Но явно хочет.

Больше судья на эту тему рассуждать не стал, но вопрос тут действительно возникает. И Ледников его запомнил.

А потом судья подробно описывает разговор с Еленой Григорьевной Крыловой, соседкой Ампилоговых по московской квартире, дочерью министра в советские времена и женой директора крупного преуспевающего издательства во времена постсоветские.

Она произвела на судью самое благоприятное впечатление - изящная еще, несмотря на возраст увядания, женщина с внимательными темными глазами, абсолютно лишенная какого-либо дурацкого апломба и фанаберии, которые были свойственны женам крупных чиновников в прошлом и достались в наследство женам преуспевающих господ в нынешние дни.

Они встретились в рабочем кабинете Крыловой - она работала в академическом институте, изучающем проблемы мирового экономического устройства. Крылова числилась там старшим научным сотрудником, занимала небольшой кабинетик, обставленный модной офисной мебелью и бесчисленными горшками с комнатными растениями. Судя по тому, что остальные кабинеты, которые видел судья, выглядели обшарпанными реликтами советской эпохи, можно было предположить, что кабинет для супруги отремонтировал и обставил за свой счет преуспевающий муж.

«Она сразу сказала, что говорить об Ампилоговой у нее нет никакого желания. Она молчала все это время, вполне могла бы молчать и дальше. И считает, что это было бы правильно.

- Если бы не просьба Шаховского, я бы ни за что не согласилась, - откровенно сказала она. - Он сказал, что вы пишете книгу.

Что ж, вполне пристойная легенда для прикрытия моих истинных целей, подумал я. Знать бы еще, в чем они заключаются, мои истинные цели?

- И потом я, не буду скрывать, навела о вас справки, - все с той же откровенностью уверенного в себе человека сказала Крылова.

Ее откровенность была, признаться, очень симпатична.

- Вот как. И каковы результаты? - осведомился я.

- Ну, коли я согласилась встретиться и поговорить, благоприятные, - рассеянно улыбнулась она. - О вас хорошо отозвался даже Константин Сергеевич Ледников…

- Даже?

- Даже. Я ведь знаю, что у вас с ним не самые добрые отношения после какого-то давнего уже скандального судебного процесса…

- Вы знаете и об этом? - изумился я. - Однако вы глубоко копаете!

- Мой отец был министром, так что я с детства знала, какие страсти бушуют под ковром… Я выросла среди разговоров о том, кто с кем сцепился, кто кого подставляет и почему. Так что я знаю правила игры и знаю, как получать информацию. И знаю ей цену».

Дальше судья с некоторым удивлением замечает, что ему было приятно услышать о том, что отец отозвался о нем добрым словом.