Ярмарка безумия

«Почему я вас об этом прошу, Станислав Рудольфович, - честно предупредил Негодина новый начальник. - Дело в том, что один из основателей холдинга решил лично курировать Службу безопасности, то есть нас с вами. А так как он человек молодой, в детстве в шпионов не наигравшийся, в нашем деле ничего не соображающий, то может наломать изрядных дров. Они, понимаете ли, сейчас переживают то состояние, которое товарищ Сталин называл головокружением от успехов… Денег им, недорослям, слишком много сразу подвалило, вот они и решили, что теперь все дозволено. И отвечать уже ни за что не придется. Так что, не сомневаюсь, вас попытаются настроить против меня или будут стараться использовать за моей спиной. Это ни в моих, ни в ваших интересах. Поэтому… Нам с вами подставляться из-за этих распоясавшихся новоявленных господ вряд ли стоит. Потому как в случае чего сдадут они нас с вами без всяких сомнений и сожалений, да еще с превеликим удовольствием - как неисправимых классовых врагов».

Негодин и сам вовсе не собирался класть голову на плаху ради новых хозяев жизни, которые сразу обнаружили склонность к разбойничьим способам ведения дел. У молодого куратора Службы безопасности, как оказалось, было две любимые установки: «Наехать по полной программе» и «Закатать в асфальт». Интересно, в каком институте или комитете комсомола его этому научили? Были и менее любимые идеи: «Купить с потрохами» и «Пообещать откат и забыть». Менее любимые пускались в ход, когда выяснялось, что две самые любимые почему-то не могут быть запущены в дело. Может быть, сначала тут было что-то вроде детской забавы, игры в «крутых», но со временем эти идеи прочно проникли в самые потроха руководящих «мангумов», стали их «кратким курсом» и «символом веры».

У самого же главного «мангума» была другая страсть - ему нужно было непрерывно слышать восторженные причитания по поводу его гениальности, мудрости и необыкновенного дара предвидения. И так как сей корм ему впаривали ежедневно в лошадиных дозах, это не могло не сказаться на его представлениях о современном жизнеустройстве и его собственном месте в нем. И сказалось - в том смысле, что он перестал различать желаемое и реальное положение дел. И было ясно, что, если он вовремя не очухается, ему дадут по башке, да так, чтобы мало не показалось. Тем более что желающих дать было более чем достаточно.

В начале службы Негодин провел несколько изящных операций в своем духе в пользу «Мангума». Несколько врагов и недоброжелателей холдинга вдруг оказались жертвами бандитских разборок, нелепых катастроф, неожиданных арестов, другие пали в ходе информационных войн, к которым они не были готовы… Однако никаких восторгов от главного «мангума» и молодого куратора не последовало. Более того, как рассказал Негодину с усмешкой его начальник, когда он вручал главному «мангуму» очередную аналитическую записку, в которой рассматривались угрозы холдингу, тот криво усмехнулся и отпихнул ее от себя: «Что там анализировать, если мы уже всех, кого надо, купили!» А молодой куратор хмыкнул: «Или закатали в асфальт!»

«Они хотят слышать только то, что им нравится», - констатировал начальник.

Негодин лишь пожал плечами: «У нас с вами большой опыт по этой части». Он имел в виду их бесплодные усилия раскрыть глаза советскому начальству.

«Мангумы», надо отдать им должное, по части самодовольства и уверенности в собственной непогрешимости быстренько переплюнул и затурканных советских партийных бюрократов. Потому как над теми всегда был начальник постарше, который бдил и начальникам помладше спуску не давал. А распоясавшиеся «мангумы» признавали только веселые зеленые «баксы», с которыми, как они считали, все дозволено и все доступно.

Однако эти обстоятельства не слишком взволновали Негодина, так как жизнь его в то время решительно переменилась, ибо в нее вошла женщина.

Первый раз он женился еще в глухие советские времена на однокласснице, к которой никаких особых чувств не испытывал. Просто нашел тогда, что совместная жизнь имеет определенные удобства. Однако вскоре выяснилось, что Негодин не провел надлежащую предварительную работу и потому ошибся, посчитав, что его жена от природы тиха, смиренна и послушна. Оказалось, в этой женщине скрывались сильные страсти. Поняв, что Негодин к ней, по большому счету, равнодушен и ждет от совместной жизни лишь удобств и покорности во всем, она тайно возненавидела его, возненавидела отчаянно и страстно, считая погубителем своей жизни. И воспитала в этой ненависти их единственную дочь.