Ярополк

Второй удар дротиками у булгар не получился единым и сколько-нибудь опасным. Иные кони, попадая копытами на ежи, взмывали на дыбы или падали со всего маха наземь, сшибая других коней. Боевой порядок сломался. Вторым ударом дротиков нужно было наверняка поразить щиты, чтоб стали тяжелы и непригодны для обороны. Но не все всадники успели метнуть свое оружие, слишком коротким было расстояние, другие не метали умышленно, надеясь отвести от себя, от коня русские копья.

Все же конница проломила бреши в рядах, сражение пошло накоротке. Булгары облепили стоявшее как вкопанное войско Святослава.

Арпад торжествовал. Он перестроил потрепанную свою пехоту в боевые порядки, поставил в центре свежий отряд – витязей кагана Иосифа, славян и русь, против славян и руси. Ударить по измученному сражением с конницей войску – принудить даже самых яростных и могучих к безысходной обороне. Арпад послал вестников с приказом булгарам отойти. Вестники уехали, и тут же из степи в спину булгарам ударила конница гузов. Булгары попали в тиски, искали спасения бегством и гибли сотнями. Гузы, настигая конных, поражая на скаку пеших, врезались в войско Арпада. Строй хазар снова сломался, а вся масса Святославовой дружины распрямилась, как отпущенная после страшного сжатия пружина, и ужасным ударом поразила сразу две линии.

Холм, с которого Арпад следил за сражением, был очень невысок, но у хитрого хазарина имелось особое кресло, поднимаемое на шестах на четыре человеческих роста.

Сверху Арпад видел много больше, чем стоявшие у подножия его кресла. А видел каган-бек страшное.

Войско Святослава, копошась по-муравьиному, уничтожало ряд за рядом, теряя своих бойцов, но нисколько не умаляя напора.

– Муравьи! – шептал Арпад побелевшими губами. – Муравьи!

Он видел, как упрямо стоят витязи кагана Иосифа. Если бы не их мужество, все побежали бы.

Русь, служившая Хазарии, служила верно. Витязи, чтобы не попасть в окружение, время от времени отходили, не ломая строя, не позволяя наступающим разделить отряд надвое.

У Арпада были его арсы. Три тысячи собранных в отдельный полк и тысяча его личной охраны. У него были в запасе пешие вятичи, тысячи две, да тысяча прикаспийских гузов-конников, у него было три с половиной тысячи белых хазар. На конях, закрытых броней, в непробиваемых панцирях. Наконец, он мог бросить в бой полторы тысячи вооруженных мечами и пиками гребцов с лодок.

Муравьи, истребляя хазарское войско, все копошились, копошились, с каждым мгновением приближаясь на шаг, на полшага.

Арпад боялся, как бы вятичи в бою не перешли на сторону Святослава, но держать их в запасе тоже становилось опасно.

Была еще одна надежда: в тыл Святославу был отправлен Куря и полтысячи арсов. Но ему, каган-беку, был хорошо виден большой конный спешившийся полк славян. Для этого полка словно бы не существовало битвы. Правда, когда булгарская конница вторглась в ряды копейщиков, конный отряд отделился от полка и был готов пойти в бой, но ждал до последнего и в дело не вступил.

– Свенельд мудрит! Свенельд! – Арпад обкусывал ногти, все еще медля принять хоть какое-то решение.

А в это самое мгновение сошлись грудь в грудь богатырь Чудина и витязь Позвизд. Оба, изнемогая от напряжения, заругались по-русски. Чудина изумился и взревел медведем:

– За кого же ты бьешься, славянин безмозглый? Со мной, со славянином?

– Кому служу, за того и бьюсь! – ответил Позвизд, обрушивая страшный удар булавы на щит земляка.

– Будь ты проклят пращурами! Да расклюют твое мерзкое тело орлы, разорвут, растащат подлые шакалы.

Ударил Позвизд Чудину вторым ударом по голове, а Чудина успел насадить Позвизда на копье. И упали они друг на друга, ни мертвые, ни живые.

За поединком наблюдал Ярополк. Он с Претичем и Блудом с тремя тысячами славян стоял на холме для устрашения Арпада.

– У хазар много войск в запасе, – говорил с тревогой Ярополк, показывая воеводе Претичу на неподвижные полки иудеев, стоявшие у самой реки.

– У тебя глаза молодые, далеко видят, – отвечал Претич. – Я вижу, что поближе. Да уж лучше бы вовсе глаза не глядели, коль сказано нам: стоять.

– Стоять! – горестно вздохнул Ярополк и тотчас встрепенулся – Вон еще пошли! Пошли! Пошли!.. Скачут.

– Наши?

– Хазары! Много! Целая тысяча!

– А что за конница? Какие доспехи? Не белые ли?

– Не белые… На гузов похожи.

– Хазарские гузы – дикари, но бьются люто.

Ярополк окинул долгим взглядом поле сражения, и глаза его заблистали:

– Отец красный прапор поднял!

– Вовремя! – Претич перекрестился и крикнул, краснея от натуги: – Воевода Блуд! Хазарские гузы – твои!

Блуд и его семь сотен, настегивая коней, помчались отрезать хазарских гузов от гузов Юнуса.

– Что там еще, в поле-то? – щуря глаза до слез, спрашивал Претич у Ярополка.

– Вятичи пошли.

– Вижу! Се – вятичи. Не шибко, однако, торопятся. Вот уж и встали. Стоят?

– Стоят.

– Ну и слава Богу! Княгиня Ольга, знать, молится о нас.

Претич был христианином. Святославу это не больно нравилось…

Ярополк смотрел туда и сюда, готовый сообщить старику воеводе еще какую-нибудь новость, но Претича, видно, только одно заботило.

– Белых-то видишь?