Ярополк

– Вижу… Ух ты, как резво взяли с места. Резвей Блуда.

– Белые?!

– Черные, Претич! Черные!

– Теперь и сам вижу – черные. Арсы. Хорезмийцы. Ударная сила кагана.

– А что же отец? Неужто не видит? – Ярополк от волнения вытянул свой короткий меч из ножен, свой рубящий сталь «Светоносец». – А Свенельд?! Он-то почему стоит как вкопанный? Претич, может, нам ударить на арсов?

– Птенец! – грозно рявкнул воевода. – Спрячь меч, говорю!

Ярополк едва ножны нашел.

– Прости, Претич!.. Но где же отец? – И увидел мчащихся печенегов, грозную колонну варягов.

– Вот и печенеги, и варяги. Как князь и думал. – Претич скинул рукавицу, скреб бороду. – Жаль, на размен пошли.

– Кто? – не понял Ярополк.

– Варяги. Варягов на арсов князь разменял.

Ярополк опять не понял, о чем говорит Претич, а тут еще раздались возгласы:

– Куря за спиной! Куря! Арсы!

Печенеги Кури и полтысячи черных арсов выскакивали из лога, готовые поразить войско Святослава в спину.

Арпад рассчитал точно: вятичи, арсы, хазарские гузы, печенеги Кури пошли в бой почти в одно и то же время.

Теперь каган-бек смотрел на сражение затаив дыхание. Ждал смятения в рядах русичей.

Полки Святослава и впрямь словно бы откачнулись, а все же не побежали!

– Святославу конец! – крикнул Арпаду его сын Авесса. – Наши проломили его ряды!

– Сразу в трех местах! – возрадовался тархан Ифамар, предводитель белых хазар.

То было правдой, но расстояние предательски скрыло от глаз жаждущих победы только одно: ударные отряды хазар были пропущены в утробу войска Святослава. Здесь, окруженные со всех сторон, эти отряды истреблялись на глазах Арпада и его полководцев.

– Отец! Дозволь мне! Я разрублю русов пополам, как змею.

Арпад не слушал Авессу.

– Куря! Что медлит Куря?

А сам видел, Куря не медлит, в тылу войска Святослава вовсю уже пошла круговерть смертельной схватки.

Налет Кури был остановлен табором из сцепленных друг с другом телег. И тотчас на печенегов навалилась конница Свенельда. Печенеги подались в сторону полка воеводы Претича. И Претич выставил на них три сотни с Варяжкой во главе.

Печенеги, зажатые с двух сторон, заметались, и отряд Варяжки посек Курину дружину, как худую крапиву.

Волк Куря и его вечно голодные волчата, спасая шкуры, скакали прочь от поля битвы, не чая, как унести ноги подобру-поздорову.

– Куря! Куря! – стонал Арпад.

– Отец, пусти меня! Не то будет поздно! – молил, чуть не рыдая, Авесса.

– Вон куда смотри! То ли идут, то ли стоят! – указал Арпад на полк вятичей.

Перед вятичами маячила конница гузов илька Юнуса. Гузы не нападали, но и вятичи, щетинясь копьями, то подолгу стояли, то делали несколько шагов вперед и снова замирали.

Арпад в отчаянье и ярости взмахнул руками:

– Трусливые шакалы! Их надо кнутами настегать!

Авесса, приняв жест каган-бека как дозволение взбодрить вятичей, ринулся на правый фланг с полутысячей арсов, самых могучих и грозных, испытанных во многих сражениях.

– Стой! Стой! – завопил Арпад, но было поздно.

Арсы взвыли, это был их боевой клич, и, сотрясая землю копытами коней, мчались поразить гузов Юнуса и одновременно увлечь за собой чересчур осторожных вятичей.

В это же самое время вернулся из боя с печенегами Кури Варяжко. Ярополк посмотрел на своего любимца, и ужас поднял ему волосы под шлемом.

Конь Варяжки храпел, бил копытами, и было отчего. Под грудью коня на крючьях висело пять окровавленных голов.

– Смотри! Свою береги! – сурово сказал Претич и направил десницу на поле боя, на черных арсов, теснящих гузов Юнуса. – Твои!

– Вятичи-то опять пошли! – забеспокоился Ярополк.

– Вижу! – сказал Претич, взглядывая в сторону полка Свенельда.

Свенельд тоже все видел, но стоял.

– Отец! Отец! – привскочил на стременах Ярополк, указывая в поле.

Святослав, выйдя из рядов сражающихся, поменял доспехи простого воина на свои, княжеские. Оставаясь в кольчуге, снял куяк с железными пластинами, надел другой, с позлащенными. Шлем тоже поменял на вызолоченный да еще вырядился в багряный, как пламя, плащ.

С двумя сотнями гридней Святослав скакал на помощь Юнусу, но Варяжка успел раньше. Сын Арпада Авесса, боясь окружения, начал отступать и напоролся на копья вятичей, которые двигались за арсами. Вятичи то ли по дури, то ли боясь быть смятыми своими, то ли из коварства, но копий и теперь не опустили.

Варяжко добрался-таки до предводителя арсов.

– Я – сын Арпада! – закричал варягу Авесса, отбивая бешеные удары огромного меча.

– А по мне, будь ты самим Арпадом! – крикнул в ответ Варяжко и, грохнув по щиту хазарина железной палицей, снес мечом вражью голову.

Когда подскакал Святослав, его гридни добивали последних арсов.

Князь выехал к строю остановившихся вятичей. Спросил:

– Кому дань платите?

– Платим кагану, да каган на тот свет отправился счастья искать для хазар, – ответил воевода вятичей.

– Выходит, некому платить?

– Да вроде бы и некому.

– Ну так домой ступайте! – Князь показал на горы и гряды замерших навеки тел. – Тут и без вас много.

– Ахти как много! – согласился воевода.

Помолчали.

– Ну так мы пошли? – спросил вятич.

Святослав не ответил. Он смотрел в небо, на орла.