Ярослав Домбровский

Такой была обстановка, когда Домбровский и его единомышленники вынесли вопрос о начале восстания да обсуждение ЦНК. На заседании, состоявшемся, по-видимому, в конце первой декады июня, Домбровский произнес большую речь, которая дошла до нас лишь в изложении Даниловского. В ней содержался довольно подробный рассказ о составе, задачах и возможностях военной организации, говорилось о необходимости тесного сотрудничества с ней и о невозможности откладывать дальше срок начала вооруженного выступления. План действий повстанцев в первые дни восстания излагался, судя по заметкам Даниловского, следующим образом: «В назначенную ночь городские заговорщики, вооруженные стилетами и револьверами, а также всяким другим оружием, которое окажется в распоряжении комитета, соберутся в количестве двух тысяч человек в домах, расположенных поблизости от Цитадели[11], и по данному им знаку тихо подступят к назначенным воротам Цитадели, которые им откроют военные заговорщики; там они вместе с присягнувшими офицерами и солдатами, которые будут отмечены шарфами на плечах, бросятся на спящий гарнизон и либо уничтожат, либо разоружат его. Другая половина заговорщиков Варшавы, разделившись на несколько частей под командованием отдельных начальников, должна была в это же время напасть на замок[12] и жилища генералов, ставя себе целью арестовать наместника и высших военных начальников, а также атаковать русские гауптвахты и арсенал, ударив во все колокола, призывая народ к борьбе и раздавая оружие из арсенала. В ту же самую ночь следовало укрыть поблизости от Модлина две тысячи заговорщиков или больше; через ворота, которые откроют школа юнкеров и тамошние члены организации, они вторгнутся в Модлин и овладеют им благодаря внезапному и неожиданному нападению. Точно так же следовело организовать нападения […] в губернских и в наиболее крупных уездных городах…»

В ЦНК за принятие плана, кроме Домбровского, безоговорочно проголосовали Хмелевский и Матушевич. Марчевский проголосовал против, а Даниловский, проголосовав «за», не замедлил разгласить абсолютно тайное решение не только своим приятелям из Студенческого комитета, но и члену дирекции белых Маевскому. Тот поспешил собрать ватагу студентов и, ворвавшись на очередное заседание ЦНК, совершил в нем переворот. Хмелейский и Матушевич были выведены из состава комитета, а вошли в него новые члены, в том числе Маевский и его единомышленники. Был введен в ЦНК также представитель кружка «сибиряков» (то есть побывавших в сибирской ссылке) Агатон Гиллер, ставший вскоре одним из лидеров правого соглашательского крыла красных.

Новый состав ЦНК подверг сомнению и решил проверить заявление Домбровского о готовности военной организации поддержать восстание. То ли в Белянах, которые в то время располагались далеко за чертой города, то ли в одном из домов на Братской улице специальная комиссия ЦНК собрала на следующий день представителей офицерской организации. Комиссия делала вид, будто хочет получить точную информацию из первых рук, но на самом деле ее задача заключалась, в том, чтобы оправдать предрешенный заранее отказ нового состава ЦНК от предложенного Домбровским плана. Высокомерие и резкость Тиллера, который возглавлял комиссию, произвели на офицеров отталкивающее впечатление. «От вашей информации, — процедил он сквозь зубы, — зависит отсрочка назначенного восстания. Помните, господа, что если, рассчитывая главным образом на помощь военных, мы ее не получим и вследствие этого наше восстание будет подавлено, вы будете в ответе не только за бесполезно пролитую кровь, но и за отдаление независимости Польши и свободы России!» Несмотря на все старания комиссия с ходу получить отрицательный ответ, первый из опрошенных офицеров заявил, что приведет в случае восстания роту, а второй — батальон (одним из этих офицеров был Потебня). Не оставляя роли высокопоставленного ревизора и желая добиться поставленной цели, Гиллер выдвинул оскорбительное для высказавшихся и более чем рискованное для военной организации требование: дать ему возможность проникнуть в казармы, чтобы убедиться в «добром настроении» солдат. Тогда все остальные офицеры, а всего их было не более двадцати человек, поспешили сказать, что «сами они пойдут и отдадут жизнь за свободу, но такого влияния, чтобы привести свои подразделения, у них еще нет». По докладу Гиллера ЦНК отменил принятое решение о начале восстания.