Ярослав Мудрый и его тайны

Кэнугард – Киев; здесь правит Бурицлав (Борис?). Хольмгард – Новгород. Его господин – Ярицлейв-конунг (Ярослав). Палтескья (Palteskja) – Полоцк, удел Вартилава (Брячислав). Только он не брат, а племянник Ярослава.

Ни Мстислава Тмутараканского, ни Судислава, ни Станислава, ни Позвизда поверхностный викинг не знает. Он говорит лишь о главных участниках драмы. Но он не знает и Святополка! Однако если говорить об официальной летописной версии событий и о версии Длугоша, всё как раз понятно. Борис к тому времени погиб, а Бурицлав – это и есть Святополк. Данной версии придерживаются традиционалисты – те, кто считает убийцей Бориса и Глеба не Ярослава, но Святополка, а репутацию «мудрого» князя оберегает.

Какова реакция жителей маленького норвежского королевства на речь Эймунда?

«Все они согласны. Было там много людей, которым хотелось добыть богатства и отомстить за свои обиды в Нореге. Они были готовы покинуть страну, только бы не оставаться и не терпеть притеснений от конунга и своих недругов. Собираются они в путь с Эймундом и Рагнаром и отплывают с большой дружиной, избранной по храбрости и мужеству».

Начинаются приключения Эймунда.

«Эймунд и его спутники не останавливаются в пути, пока не прибыли на восток в Хольмгард к Ярицлейву-конунгу» (глава «Эймунд прибыл в Гардарики»). Дальше – интересная деталь. «Ярицлейв-конунг был в свойстве с Олавом, конунгом свеев. Он был женат на дочери его, Ингигерд». Олаф Шётконунг (995—1022), первый король Швеции – тезка Олафа Святого, не нужно их путать. Но не это главное. Традиционная дата свадьбы Ярослава и Ингигерд – 1019 год, что логично. Князь узнает о смерти первой жены в польском плену и женится вторично. «Прядь» что-то путает. Единственная ли это путаница? Не факт.

Теперь следовало договориться об оплате услуг скандинавов. Сделать это было непросто. «Ярицлейв-конунг не слыл щедрым, но был хорошим правителем и властным». Вот оно – уважение к сильному человеку. Убил Ярослав своих братьев или нет, но правитель он сильный и внушающий почтение. Таких любят.

Между Ярославом и Эймундом завязалась беседа. Норвежец произнес длинную речь:

– Мы узнали, господин, что у вас могут уменьшиться владения из-за ваших братьев, а мы позорно изгнаны из [нашей] страны и пришли сюда на восток в Гардарики к вам, трем братьям. Собираемся мы служить тому из вас, кто окажет нам больше почета и уважения, потому что мы хотим добыть себе богатства и славы и получить честь от вас (конунг демонстрирует откровенную продажность. – С. Ч.). Пришло нам на мысль, что вы, может быть, захотите иметь у себя храбрых мужей, если чести вашей угрожают ваши родичи, те самые, что стали теперь вашими врагами. Мы теперь предлагаем стать защитниками этого княжества и пойти к вам на службу, и получать от вас золото и серебро и хорошую одежду. Если вам это не нравится и вы не решите это дело скоро, то мы пойдем на то же с другими конунгами, если вы отошлете нас от себя.

За учтивостью крылась наглость. Ярослав ответствовал:

– Нам очень нужна от вас помощь и совет, потому что вы, норманны, – мудрые мужи и храбрые. Но я не знаю, сколько вы просите наших денег за вашу службу.

Далее – занятные детали торга с обеих сторон. Мы узнаем, как дорого ценят свои услуги профессиональные вояки, варяги и скандинавы. Эймунд с достоинством торгуется:

– Прежде всего ты должен дать нам дом и всей нашей дружине и сделать так, чтобы у нас не было недостатка ни в каких ваших лучших припасах, какие нам нужны.

– На это условие я согласен, – живо ответствовал Ярослав.

Эймунд, приободрившись, продолжал:

– Тогда ты будешь иметь право на эту дружину, чтобы быть вождем ее и чтобы она была впереди в твоем войске и княжестве. С этим ты должен платить каждому нашему воину эйрир серебра, а каждому рулевому на корабле – еще, кроме того, половину эйрира.

Современный ученый Е.А. Мельникова подробно рассматривает вопрос об оплате норманнов (см. ссылку на ее статью в списке литературы) и отмечает, что эйрир – это треть серебряной марки и примерно половина северной серебряной гривны. Получается – два древнерусских рубля, но реальную покупательную способность определить трудно. Понятно лишь, что свои услуги наемники ценили весьма высоко.

Ярослав на просьбу Эймунда отвечает честно:

– Этого мы не можем.

Запросы викингов велики, Новгород не в состоянии заплатить столько серебра небольшому отряду норвежцев.

Но Эймунд понимает, что князь лжет и торгуется, поэтому говорит, предлагая приемлемый вариант расчетов в «меховой валюте»:

– Мы будем брать это бобрами и соболями и другими вещами, которые легко добыть в вашей стране, и будем мерить это мы, а не наши воины. И если будет какая-нибудь военная добыча, вы нам выплатите эти деньги, а если мы будем сидеть спокойно, то наша доля станет меньше.

«И тогда соглашается конунг на это, и такой договор должен стоять двенадцать месяцев». Скандинав вроде бы переиграл молодого хитрого русича с «кавалерийскими» усами.

2. Эймунд при Любече