Ярослав Мудрый и его тайны

Развивая высказанную мысль, Иларион рассказывает о том, как иудеи в древности убивали своих пророков, чем дает понять, что гибель Иисуса Христа – не случайность, а обычная расправа над праведником, «понеже дела их темна бяху», так как иудеи «не взлюбиша света»… При этом он четко отделяет древнейший период – эпоху Авраама, Исаака, Иакова – от эпохи Моисея и царей Иудеи. К первым он относится вполне положительно, а ко вторым – более чем скептически. Отсюда логично вытекает противопоставление «закона», данного только евреям, «благодати», которая осияла все народы Земли. Это вполне законченная и предельно четкая концепция. Очевидно, она была понятна киевлянам XI в., иначе «Слово» не стоило бы писать» (Древняя Русь и Великая Степь. С. 191–192).

Пространная цитата достаточно полно и, на наш взгляд, убедительно объясняет ситуацию вокруг написания «Слова о Законе и Благодати», а также суть произведения и его полемическую направленность.

Для того чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на заголовок произведения Илариона, что делается нечасто. «О Законе, через Моисея данном, и о Благодати и Истине через Иисуса Христа явленной, и как Закон отошел, (а) Благодать и Истина всю землю наполнили, и вера на все народы распространилась, и до нашего народа русского (дошла)». Это ровно про то же, о чем сказал Гумилев.

Тот же историк считает, что ничто не предрешено. У иудаизма были шансы на победу на Руси. Православие еще не укрепилось; этот тезис хорошо проиллюстрирован в работах Фроянова, не говоря уже о целой серии публикаций в монографиях, посвященных тысячелетию крещения Руси (см. в списке литературы). В общем, всё так и есть: двоеверие, жертвоприношения духам предков, змеевики-медальоны с крестом на одной стороне и головой не то Медузы, не то Кащея – с другой…

«Даже там, где местные культы были сломлены, воцарилось двоеверие, которое не исчезло вплоть до XX в.», – напоминает Л.Н. Гумилев. Всё это создавало благоприятную почву, полагает он, для того, чтобы на языческой почве выросла иудейская власть. Ничего хорошего она бы Руси не принесла вследствие несходства стереотипов поведения русского и еврейского этносов.

«Но, получив возможность выбора между верой и безверием, русичи, от князей до смердов, выбрали греческую веру, так что иудейская пропаганда, видимо, играла роль катализатора в обращении славян и финно-угров в православие. Это отнюдь не снижает значения подвига митрополита Илариона, противопоставившего позитивное мировоззрение негативному, т. е. отсутствию всякой веры. Заслуга его не меньше, чем у прославляемых им каганов: Владимира Святого и Ярослава Мудрого… Такова была воля народа, к которому принадлежал Иларион. Его огненные строки сыграли для Древней Руси ту же роль, какую для средневековой Франции одна фраза лотарингской пастушки – “La Belle France!”. А ведь из-за этого простого лозунга Англия проиграла Столетнюю войну» (Древняя Русь и Великая Степь. С. 192).

Единственная поправка. По Гумилеву, Русь – часть славянского суперэтноса, находившегося в инерционной фазе, то есть фазе зрелости, еще не старости. На наш взгляд, и «огненная проповедь», и завоевания, и исчезновение старых племен, и рождение на их месте нового русского этноса – всё это свидетельства этнической молодости Руси. Новая этническая система рождается на наших глазах.

И не хотят наши предки повторения Хазарского каганата. «Однозначное общественное мнение значительнее симпатий или антипатий отдельных князей. Оно исключало не только проповедь иудаизма, но и смешанные браки, которые в языческой Хазарии играли определяющую роль. Поэтому попытки… евреев утвердиться в Киеве было неудачны», и «хазарам» пришлось «ограничиться Тьмутараканью, где они находились под властью русских князей», – заключает свои выводы Гумилев.

Евреи попытались найти выход – поставить своего князя Мстислава Тмутараканского на Руси. Сделать это не удалось. А пассионарные люди вроде Илариона смогли отстоять самобытность нашей Родины. Вот почему Ярослав выиграл борьбу со своим братом, возлюбившим хазар. И вот в чем подвиг Илариона, который без всяких возражений со стороны русичей или греков получил кафедру митрополита Киевского. На таких, как он, держалась тогда наша земля.

3. Сумерки

А мы подходим к финалу. Ярослав Мудрый старел, дряхлел и терял родных людей. Вот ушла жена Ингигерд. А в октябре 1052 года «преставился Владимир, старший сын Ярослава, в Новгороде и положен был в Святой Софии, которую воздвиг сам». Умершему едва исполнилось 32 года.

Новгородцы любили этого неудачливого и не слишком способного князя. Он был даже причислен к лику местных святых. Думается, дело не в личных качествах правителя. Он ладил с новгородцами и был самостоятельным князем. Этого оказалось достаточно для того, чтобы заслужить симпатии местной общины.

Титульный лист Синодального списка Русской Правды