Ярослав Мудрый. Историческая дилогия

Славутка помог пристегнуть князю и кольчатую металлическую сетку для защиты лица и затылка, подал и богато украшенные наручи, и перщатые рукавицы, и высеребренный шелом с железным забралом, и харлужный меч в драгоценных ножнах, и круглый червленый щит с солнечным кругом, обтянутый воловьей кожей и обитый медными пластинами.

Ярослав проверил, легко ли входит и выходит из сафьяновых ножен меч, и по лицу его скользнула улыбка. Меч ростовского кузнеца Будана, доброго советчика и знатного умельца.

«Сей меч, князь, никакому врагу не перерубить. Зрел, как мой сын на коне его воздухом закалял? Огнем полыхал. Не посрами меча богатырского!»

«Не посрамлю, Будан Семеныч!»

«Да сопутствует тебе бог Велес».

Ростов до сей поры предан старой вере. Да и в Новгороде едва ли треть христиан наберется. Покойный Добрыня постарался. Всех бояр, дружинников, купцов и прочих торговых людей вынудил в Волхове креститься. Ремесленный же люд и деревенские смерды, несмотря на все усилия Добрыни, крест на шею надевать не захотели, а поелику и нынешнее войско наполовину языческое.

На рассвете рать Ярослава высадилась на враждебном берегу и оттолкнула суда шестами. Шелом князя, как и у всех воинов, был перевязан повязкой.

Князь ступил к стягу, на коем был изображен архангел Гавриил по голубому полю, поцеловал хоругвь и воскликнул:

— С нами Бог! Вперед на ирода!

— Вперед! — воинственно отозвалось войско и ринулось на врага.

Рать Святополка не ожидала внезапного нападения Ярослава. В стане завязалась паника. Всё получилось так, как и задумал на совете новгородский князь.

Воины Ярослава, направляемые воеводами Могутой, Вышатой и Озаркой, были взяты в полукольцо. Понимая, что из него не вырваться, ратники Святополка, придя в себя, начали отчаянно отбиваться.

«Была сеча жестокая, и не могли из-за озера печенеги помочь».

В Ярослава, будто дьявол вселился. Он сражался с необычайной яростью. Сейчас он мстил, мстил люто за братьев Бориса, Глеба и Святослава. Его окровавленный меч не знал пощады. А в голове одна неотступная мысль: прорубиться к ироду, пленить и передать на суд людской и Божий.

Богатырю Могуте не хватало одного крыжатого меча, тогда другой рукой он схватился за пудовую палицу. Мечом рассекал врага надвое, а палицей мозжил черепа.

Неистовствовали Вышата, Озарка, Заботка, Васек… Каждый понимал, что с воинами братоубийцы надо поступать со всей жестокостью.

Теснимые войском Ярослава, киевская дружина, дабы соединиться с печенегами, вступила на тонкий лед и почти вся обрушилась.

Святополку удалось скрыться в Польше.

— Лучше на родине костьми лечь, чем на чужбине быть в почете, — молвил Ярослав.

Печенеги, с оскудевшими бурдюками и чувалами, бежали в степи. Вновь им не удалось поживиться.

Ярослав, после 28-летнего проживания на севере, с торжеством вошел в Киев и щедро наградил мужественных воинов, дав каждому новгородцу, псковитянину и ладожанину по десять серебряных гривен.

Надеясь княжить мирно, он распустил войско по домам.

Глава 17 КОРОЛЬ БОЛЕСЛАВ

«Каин», бежав в Польшу, не думал уступать Ярославу престола, и прибегнул к защите короля Болеслава.

Сей король, справедливо названный Храбрым,был готов поквитаться за своего посрамленного зятя и желал возвратить Польше Червенские города, отнятые Владимиром Святославичем.

Победно вступив в стольный град, Ярослав не долго задавал пиры. Получив весть, что Святополк находится у ляхов, великий князь без длительных раздумий понял, что надо готовиться к войне с Болеславом.

Если в первый год своего королевства Болеслав продолжал войну с киевским князем, то она вскоре исчерпалась, поелику Болеслав, занятый сложными отношение с немцами и чехами, не мог с успехом вести еще войну и на востоке.

Но дальновидный и хитрый король, пребывая в беспрестанных войнах, захотел увидеть Русь мирным соседом. Мир с Русью даже был скреплен родственным союзом: дочь Болеслава, Регелинда, вышла за Святополка, князя Туровского, сына Владимира.

Однако этот союз привел к крупному раздору, и виной тому был сам Болеслав. Лучшим оружием для собственного могущества король находил внутренние смуты у соседних стран; как воспользовался он ими у чехов, так же хотел употребить их и на Руси.

Совместно с дочерью он прислал в Туров и епископа Рейнберна, кой сблизился со Святополком и, с ведома Болеслава, стал подбивать того к войне против Владимира. Успех сей войны был чрезвычайно важен для Болеслава как в политическом, так и в религиозном (для западной церкви) отношении, ибо с помощью Святополка юная русская церковь могла быть отторгнута от восточной. Но Владимир изведал о враждебных замыслах Болеслава…

Киевские дружинники, некогда ходившие с Владимиром на Болеслава, поведали Ярославу:

— Сам король зело тучен, чрево у него так велико, что в него можно влить два бочонка вина. Конь его едва держит, Болеслав забирается в седло с помощью слуг, но нрав имеет пылкий и похотливый, ни одну девку не пропустит.