Ярослав Мудрый. Историческая дилогия

Томительное ожидание в Новгороде окончательно утвердило Ирину в мысли, что она всё больше и больше привязывается к своему вечно сдержанному супругу и скучает по нему. Его смерть на поле битвы привела бы Ирину в истинную печаль, и даже… к страданию, и это удивило ее, и вместе с тем обрадовало: ее муж не такой уж «дикий» рыцарь, если в сердце ее появилось к нему теплое чувство. Он хоть и немногословный, но не мямля, а мужественный человек, и не какой-нибудь вальяжный и развязный вельможа, на которых она нагляделась в столице Швеции.

Ярослав сдержанно обнял супругу, и, дольше обычного задержавшись своими пытливыми, голубоватыми глазами на ее лице, произнес:

— Ты всё лучше и лучше говоришь на русском языке. Похвально, Ирина. Но на Руси королей не бывает.

— Зато я слышала, что на Руси могут короновать кесарем. И ты, как мне подсказывает сердце, им будешь, великий князь.

Ирине нравилось называть Ярослава «великим князем».

Сам же Ярослав к своему новому титулу не мог еще привыкнуть.

Великий князь Руси! Какие громкие и ко многому обязывающие слова. Он стал им справедливо, следуя старшинству, «в отца место». Изменник Святополк в расчет не идет. Подлость Богом наказуема. Он не только убивал братьев, но и наводил на Русь злейших врагов — печенегов. А ныне подался к ляхам и вновь затевает набег на Отчизну. Он не достоин имени Великого Князя. Народ уже прозвал его Окаянным, то есть проклятым, отвергнутым церковью. И он, Ярослав, приложит все силы, дабы этот нечестивый человек никогда больше не поднимал меча на Русь.

Великий князь! Какая же громадная ответственность ложится на его плечи. Какое это тяжкое бремя!

Раньше он относился к сему высокому титулу несколько иначе. Почетно, полнейшая независимость от других князей, неисчерпаемая власть, от коей может и голова закружиться… Но ныне, когда честолюбие уступило месту величайшего долга перед всем народом русским, Ярослав взглянул на свое великое княжение совсем с другой стороны. Теперь вся жизнь его меняется. Если в своё время он отвечал за один только Ростов, потом за Новгород, то сейчас за всю Русь. «Первый в совете — первый в ответе». Вот и завтра надо уже собирать думцев и старцев градских. Дела предстоят непомерной важности…

Великая княгиня молча сидела в кресле, поглядывая на задумчивого супруга, ходящего взад-вперед по покоям. Она уже подладилась — когда муж, забыв о жене, о чем-то начинает мыслить, лучше его не отвлекать. Приспеет момент, когда он сам вспомнит о супруге.

— Ты что-то хотела, Ирина?

— Да, Ярослав. Ты не покажешь мне Киев?

— А ты не боишься замерзнуть? На дворе крепкий морозец.

— Да ты что, Ярослав? Ты, наверное, забыл, что я приехала из северной страны, где бывают такие морозы, что никакие шубы не спасают. У тебя, великий князь, надеюсь, найдутся для меня теплые и красивые меха?

— Меха? — переспросил князь, и лицо его вновь стало озабоченным.

— Святополк нещадно опустошил казну. Он оставил лишь десятую часть, коя полагалась на храм пресвятой Богородицы.

— Десятую часть на один храм? — удивленно вскинула пушистые насурьмленные брови Ирина.

— В 996 году, когда Владимир Святославич поставил в Детинце храм Богородицы, то от собственных имений и своих городов дал храму десятину, отчего его и называют «Десятинным». Переданы были церкви и некоторые слободы, и даже села с данями.

— Воистину королевский подарок.

— Вот сиим подарком и довелось мне расплатиться с войском. Едва владыку уговорил… Что же касается соболей и прочих дорогих мехов, то их Святополк киевским боярам, градским старцам, и купцам раздал, дабы подарками притянуть на свою сторону. На войну же со мной он пошел с отцовской казной, как будто предчувствовал, что в Киев ему не вернуться.

— И где ж теперь эта казна, Ярослав?

— У ляхов. Окаянный не только свою голову уберег, но и сундуки на подводах увез. Вор!

Ирина сокрушенно покачала головой.

— Как же ты без казны править будешь, Ярослав?

— Ныне дружинники разъехались на полюдье. Добро бы до весны перебиться.

— А что как Святополк с польским королем двинется?

— Вижу тревогу на твоем лице, Ирина. Но ты не волнуйся. Народ не даст пропасть. Коль Святополк и в самом деле пойдет войной, обращусь к Киеву и пригородам. Вновь повторю: русичи в беде не оставят… Ну, а град сей я тебе покажу. В медвежьей шубе не замерзнешь.

* * *

Прежде чем выйти из терема и усесться в зимний возок, Ярослав поведал Ирине историю становление Киева: