Ярослав Мудрый. Историческая дилогия

— Укоренилось название простолюдинов… Когда меня не бывает в городе, и на случай набега ворогов, запомни, Ирина, что крепость Киева зело мощная. Стены сделаны из деревянных срубов, наполненных землей, так называемых «городниц», плотно приставленных одна к другой. На верху стен, составленных из городниц, имеется довольно широкая площадка, кою с внешней стороны, от вражеских стрел и камней, прикрывает деревянный забор, «забрало». В нем устроены щели для стрельбы в противника. Городские же стены и вал в наиболее опасных местах дополняются водяным рвом или «греблею». Через греблю к городским воротам изготовлен мост, кой поднимется с помощью «жеравца», особого подъемника.

Есть и третья особинка Киева. Он изобилует церквами. Владимир Креститель поставил десятки храмов. Опричь того, здесь каждый боярин заимел свои личные моленные — божницы. Иногда бояре и боярыни перед смертью постригаются в своей церкви.

— Когда я подъехала к городу, то увидела в Киеве множество церквей. Но была метель, и я плохо разглядела заснеженный Подол.

— Подол стал пригородом, кой, пожалуй, раз в пятнадцать больше крепости. Он зело многолюден, здесь самая большая торговая площадь. Весной на Днепре скапливаются сотни купеческих ладий.

— Когда я смотрела на высоченную гору, то увидела в ней множество пещер.

Ярослав улыбнулся.

— Таких пещер, Ирина, ты едва ли где-нибудь еще увидишь. Они сказочно богаты.

— Шутишь, Ярослав.

— Ничуть, Ирина. В этих пещерах купцы складывают с кораблей свои товары, защищая их со своими торговыми людьми мечами. [264]Когда мы поедем по Киеву, то ты сама увидишь купцов, опоясанных мечами. На Подоле и лиходеев хватает. Сам же Подол раскинулся на берегу реки Почайны, притока Днепра. Мастеровым людям требуется много воды. Деревянными бадьями в Гору много не натаскаешь, а водопровода, как в Новгороде, [265]в Киеве нет. На торжище речная вода ценится весьма дорого, поелику ремесленники и селятся на самом берегу. И дома у них не такие, аки в Детинце. Построены не из дубовых бревен, а вылеплены из глины, что ласточкины гнезда. Встречаются и просто землянки. Подле такой мазанки или землянки имеется небольшой дворик, обнесенный глиняным же забором, а во дворе — мастерская, а то и просто навес от дождя и снега. Одни горшки и корчаги на гончарном кругу лепят, другие кожи мнут и калики тачают.

— Калики?

— Это — кожаные подошвы на ременных завязках. Не случайно странники считают их самой лучшей обувью, поелику эти люди и прозываются каликами перехожими. Другие изготовляют серебряные и стеклянные кольца — сережки, запястья и браслеты для киевлянок. Но особым почтением на Подоле пользуются кузнецы — оружейники. Уж слишком нередко печенеги на Киев набегают. Всадники на мохнатых лошаденках появляются зачастую неожиданно. Едва успевают подольчане собрать свои нехитрые пожитки в узелки, вывести коня или корову из стойла и укрыться в крепости. Прогонят степняков, вернутся мастера на родной Подол и заново отстраивают свои жилища и мастерские, разрушенные печенегами. Так что жизнь ремесленного люда здесь нелегка и опасна.

Каменный же терем, в коем ты находишься, Ирина, — древнейшая каменная постройка в Киеве. И поставил его мой дед, полководец Святослав. А для Владимира Святославича дворец стал отцовским теремным двором.

— Очень богатый дворец. Все палаты украшены дивными росписями, а лавки застланы драгоценной парчой… Слышала я, что князь Владимир возле терема устроил языческое святилище?

— Устроил. И о том поведаю, и о крещении Руси, и о крепостях для обороны Киевской Руси…

Рассказ Ярослава затянулся, но он предумышленно хотел, дабы супруга как можно больше изведала о Киевской земле, на коей предстоит ныне жить, и не просто жить, а разделять все тяготы и всевозможные напасти, кои придется преодолевать ее мужу. Надо дать ей почувствовать, что не просто быть в Киеве великой княгиней. Князь часто отлучается на всевозможные войны, вот тут-то и надо проявить княгине характер. Ей управлять Киевом. Не худо бы из Ирины вторую великую Ольгу вылепить. Но на всё нужно время…

А потом Ярослав и Ирина, в сопровождении десятка дружинников, поехали по Киеву. Радовали глаз сани, в коих еще ездил великий князь Владимир. Сани расписные, изукрашены золотом и серебром, даже полозья расписаны серебряными травами.

Глава 19 ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ И КОЛЫВАН

За последние месяцы боярин Колыван заметно сдал, всё чаще стал недужить. Старость — не радость, заменушки нет, а на старости и немощи валятся. Частенько отлеживался Додон на пуховиках и сетовал на грудь.

Князь Святополк даже не взял своего дворского на войну с Ярославом.

— Сиди в Киеве и дозирай терем.

Долго сидел Додон Елизарыч, и всё поджидал победного возвращения Святополка. Из терема же носу не показывал.

После ухода князя из Киева, народ на крестцах [266]и торжищах шумел:

— Святополк — мерзопакостный князь!

— Трех братьев убил, а ныне на четвертого ополчился!

— Каин!