Ярослав Мудрый

Это были последние слова умиравшего колдуна, следом тело его выгнулось снова, но уже словно сбрасывая с себя все земное, глаза стали светлее и наконец остановились, упершись в потолок.

Мстислав перекрестился, приложился губами к нательному кресту. Помощник умершего колдуна посоветовал:

– Сходи к своему священнику, очисться. Не все выдерживают такое. И запомни, что он сказал, это были последние слова, самые важные.

Мстислав, коротко кивнув, вышел вон.

До рассвета еще оставалось время, видно, колдуны и впрямь умирают по ночам? Идти в дом не хотелось, князь чувствовал, что должен сначала очиститься, словно темная сила, отпустившая Тегдага с этого света или забравшая на тот, как-то прилипла и к самому князю. Но не поднимать же с постели священника, чтобы сходить в церковь? Поэтому Мстислав решил дождаться утра на крыльце, нутром чувствуя, что первые рассветные лучи очистят не хуже. А после уже и в храм можно.

Гриди смотрели на своего князя чуть испуганно: как он не побоялся идти к умирающему колдуну? Но Мстислав помнил, что Тегдаг никогда не делал ничего плохого, тем более его отцу. Не все колдуны служат черным силам, есть те, которые с ними борются. Тегдаг был прежде всего предсказателем. Он не говорил открыто, что ждет человека, только объяснял, чем грозит тот или иной выбор. Мстислав подозревал, что иногда для этого колдуну вполне хватает и простого пытливого ума, и нет необходимости прибегать к тайным средствам. Скорее всего, чаще так и бывало.

Однажды, еще ребенком, Мстислав попросил Тегдага свершить что-то, за давность уж и забылось что именно. Тот отказался. Княжич рассерженно топнул ногой:

– Ты ведь можешь! У тебя есть колдовская сила!

Тегдаг сокрушенно помотал головой:

– Эта сила не на то дана, чтобы забавлять. Она людям помогать должна.

– В чем?

– Путь верный выбирать.

Мстислав знал, что он и отцу советовал не ходить в Киев. Сфенг пошел, но быстро вернулся, и хотя делал вид, что все в порядке, Мстислав без труда понял, что это не так. И хотя погиб Сфенг не в Киеве, внутри у сына утвердилась уверенность, что, не пойди он туда, был бы жив.

Теперь Тегдаг заклинал и самого Мстислава не ходить в далекий Киев. Но молодой князь туда и не собирался: с чего бы такие предупреждения? А слова запали в душу, остались в памяти.

Но также внутри росло сопротивление этим словам. Ну почему город деда и прадеда должен погубить? Неужто нельзя пересилить судьбу? И где-то глубоко в душе Мстислав уже понял, что вопреки предупреждению Тегдага пойдет на Днепр и попытается взять Киев под себя.

Но до этого он столкнулся с касогами. Непонятно, кто на кого напал, кто начал первым – князь ли, собираясь на север, не рискнул оставлять у себя в тылу сильные племена, или касоги поспешили подчинить себе Тмутаракань, – но только биться пришлось. Встретились на ничьей земле, далеко и от Тмутаракани, и от касожских земель.

Полки встали друг против дружки на широком поле. С одного взгляда было ясно, что немногие вернутся после битвы домой, противники сильны, и один другому не уступит.

Касоги красовались на лошадях, восседая прямо, почти надменно. Всем известно, сколь они храбрые воины, честь свою берегут, биться умеют. Но и русские не промах, тоже жизней не пожалеют за князя, за друзей-товарищей своих. У кого-то заныло сердце, предчувствуя жестокую сечу, у кого-то, напротив, руки зачесались поскорее мечи из ножен вынуть. Всяк свое думал, но каждый понял, что день будет трудным.

Вдруг от касожских рядов отделился всадник, он приближался, размахивая руками, показывая, что едет на переговоры. Ждали его с напряжением: чего могут хотеть касоги, ежели уже изготовились для битвы? Мстислав чуть повернул голову в сторону Лазаря, не сводя глаз с посла:

– Вели смотреть в оба, и по сторонам тоже. Они хитры, могут посланным отвлечь, а сами откуда сзади напасть.

– Знаю, князь, – кивнул воевода. – Уже сделал.

Всадник приблизился степенно, словно и впрямь был важной птицей. Прокричал, что послан князем Редедей к князю Мстиславу. По-русски говорил хорошо, видно, не впервой. За каждым его движением наблюдали сотни глаз, потому даже просто вытащить лук и стрелы или нож, чтобы сделать дурное князю, он не мог, да, видно, и не собирался. Напротив, также степенно, с сознанием важности порученного дела, остановил коня, молодцевато спрыгнул и поклонился Мстиславу:

– Велено передать слова касожского князя Редеди тмутараканскому князю Мстиславу.

Мстислав ожидал, что он протянет свернутую трубочкой грамоту, как делали греки, но тот произнес:

– Для чего мы будем губить дружину один другому? Сойдемся в поединке, и если ты меня одолеешь, то возьмешь и мое имущество, и мою жену, и мою землю. Если же я одолею, то возьму все твое.

Всего мгновение раздумывал тмутараканский князь, потом кивнул:

– Пусть будет так!

И верно, негоже людские жизни зря класть, если можно решить все поединком между князьями. Но воспротивился Лазарь: