Ярослава. Ворожея (СИ)

Тур глядел на Колдунью забеленными радужками глаз, и взгляд этот, что и в последние часы был мертвым, нынче и вовсе напоминал Пламене тлен. Да только чего ждать от существа усопшего, но не нашедшего покоя? И ведь то, что она привела его в этот мир, вернув былую память в гниющий разум, ей и самой казалось странным. Да только...

- Ты звала, Чародейка? - Тот, что вернулся, понимал природу стоящего перед ним зла. И ей разуменье то нравилось.

- Звала, - ответом.

А потом снова узор на полу из крови тленной. Раскроенное пространство, в котором вереницею из степняков да северян войско дивное тянется. И во главе войска того - двое. У одного волос светел, даже рус. Княгиня скоро отворачивается. Здесь ворожба ни к чему. Она и сама видит: то не Роговлад. А вот другой... Чудится ей, будто бы видала она его, вот только где?

- В Темнолесье, что под Светломестом. В середине зимы, - услужливо сообщает тот, кто призван. - Рысь и волк. Кровь на снегу свежем...

И она вспоминает. Ведь чутье вело ее в тот раз, и, стало быть, допустила она ошибку дурную. История воина со смоляными волосами закончиться могла уже тогда разом с жизнью самой...

А вот она оставила его, позабыв о чутье. Понадеялась, что тот издохнет сам. Он бы и издох, будь как все, только вот...

- Проклятье, - подсказывает тать, - степное. А еще - ворожба мощная, которой молодая знахарка делилась щедро по-за одиночеством. Признала в ней южная кровь такую же...

Значит, вот оно как сложилось...

Стало быть, нынче нужно вернуться, чтоб завершить начатое. И уже разумея ответ, она все же пытает тлеющую плоть:

- Сын?

- Сын, - откликается тот, чтобы ему вновь позволили уснуть, - Роговлад.

И Чародейка позволяет. Тур больше ей ни к чему - ей бы торопиться туда, где Князь молодой. И она снова отворяет кровь, заставляя марево пространства искриться. Рваться. И выталкивать ее к воину, идущему во главе войска.

***

Пространство за Негом схлопнулось мгновенно, обдав Ворожебника колючим морозным воздухом. И горсть снежинок, что вились у капища за стенами Камнеграда, все еще опадала на грязный пол. Ему бы выйти на простор, вздохнуть глубоко - и силы бы, глядишь, прибавилось. Потому как в голове нещадно полз туман по-за усталостью темной. И кровь уж стучала резко, сбивая его с мыслей. А сбиться нынче нельзя. Пространство, покорившись однажды, в другой раз может не пустить. И тогда Нег останется один на один с капищем старым и силою колдовскою. Не справится...