Ярость

– Добытая в скважинах природная вода проходит здесь, в Хаге, предварительную очистку. Если кто-то добавит здесь что-то в воду, то сразу случится перепад давления, и они это заметят. Произойдет автоматическая блокировка, они получат сигнал, но… – она постучала указательным пальцем по красной линии, которой был отмечен водопровод, – здесь используются уплотнительные кольца, которые нужно заменить. Это огромные трубы, восемьдесят сантиметров в диаметре. Отсюда подается вода на весь Аурих, Илов, Гроссефен, Висмор и Зюдброкмерланд. Они должны это быстро уладить. Сейчас на обслуживании находятся водопроводные станции в Занделер-Мёнсе, Мариенхафе и Харлингерланде. Здесь все уже раскопано. Но за местом очень хорошо наблюдают. Больше всего шансов у нас здесь. Это поразит Норден, Норддайх и…

– Я думал, мы можем просто где-нибудь…

Она отклонила его предложение надменным взмахом руки.

– Вода бежит под слишком сильным давлением. Но я купила маленький насос, он уже лежит в гараже. С его помощью мы, по сути, можем присоединиться где угодно…

Когда он услышал, как она говорит, в нем что-то переменилось. Что-то тут не сходилось.

– Но эта штука может нас убить еще до того, как мы добавим ее в воду, разве нет?

– Я заказала нам респираторы. Это не проблема. А еще – эту защитную одежду.

Она выложила все на стол и гордо на него посмотрела.

И вдруг в его голове раздался щелчок.

– Откуда ты все это знаешь? Уж точно не из интернета. Ты не могла это просто где-то прочитать.

Она оперлась обеими руками на карту. Из-за того, что она наклонилась, открывался прекрасный вид в глубину ее свитера с глубоким вырезом. И хотя Юстус ее очень желал, он не позволил сбить себя с толку.

– Да, – сказала она, – это исключительно внутренняя информация. Как тебе нужна внутренняя информация для твоих акций, так и нам – для успешного выполнения нашей задачи. Какой-нибудь олух не может просто так взять и отравить питьевую воду. К счастью, против этого предприняты разумные меры…

Его губы побелели, а в глазах мерцало недоверие.

Она поняла: настал момент истины. Если она собирается провернуть с ним такое мероприятие, между ними не должно остаться никаких секретов. Нужно быть предельно откровенными друг с другом. Каждый должен знать, что на другого можно положиться. На сто процентов. Никаких тайн, никакой лжи.

– Мне рассказал все это Матиас Лютьенс.

Юстус в ужасе попятился. Прислонился к холодильнику и скрестил руки на груди.

– У нас есть сообщник? Так нельзя! Мы не можем этого сделать, если в курсе кто-то еще. Я же его совсем не знаю. Возможно, он окажется под давлением и в конце концов нас подставит…

Она успокоила его:

– Нет, он этого не сделает. Он ничего не знает.

– Ты спрашивала его, и он ничего не заподозрил?

– Он водопроводчик. Он был так счастлив, что кто-то наконец заинтересовался его работой. Объяснил мне все в мельчайших подробностях. Знаешь, ведь люди хотят гордиться своей работой и расстраиваются, если она никого не интересует. А его жену интересуют только дети и модные тряпки. Она так и не вышла из возраста игр в Барби…

– Водопроводчик, – повторил он, покачав головой. И добавил, не вопросительно, а утвердительно: – Между вами что-то было!

Она изумленно закрыла рот руками:

– Не называй это так. Я тебе не изменяла. У меня не было другого мужчины. Я люблю только тебя. И делала это ради тебя. Ради нашего будущего.

Он ударил кулаком по ладони.

– Так и знал! Все это время я знал!

– Он был орудием, – заверила она, – и больше ничем. Он дорог мне, как тебе дороги твои аналитические таблицы и экономические прогнозы.

Юстус повернулся к ней спиной, врезал кулаком по холодильнику, а потом прижался к кулаку лбом, словно хотел вдолбить его в холодильник. Снова всплеснул руками и впился зубами в тыльную сторону ладони.

Ее тон изменился. Теперь она упрекала:

– Прекрати изображать трагедию! Мы уже не подростки! У нас серьезное дело! Если бы все было хорошо, тебе бы не пришлось через это проходить. Думаешь, это доставляло мне удовольствие?

– Он хоть хорошо о тебе заботился, этот водопроводчик? – с горечью спросил Юстус.

Она поджала губы.

– Не особенно. Скорее я о нем. И не нужно разыгрывать ревнивого школьника. Ты бы тоже лег в постель с любой киской из банка, если бы у тебя был шанс узнать развитие биржевого курса на ближайшие три часа!

Юстус продолжал страдать:

– Ты его любишь.

Она постучала пальцем по карте, лежащей на столе:

– Нет, уж поверь. Он живет здесь. Он и его образцовая семейка окажутся в числе первых жертв.

– Он погибнет?

– Скорее всего, – сказала Нееле, и ее голос снова стал мягче. Она посмотрела на него взглядом, просящим любви, и он еле сдерживался, чтобы не растаять.

– Твоя мама бы мною гордилась, – сказала она.

– Моя мама?

– Да. Я у нее многому научилась. Ты еще помнишь то большое застолье на день рождения? Когда все так ужасно осуждали тетю Хеди, потому что выяснилось, что она несколько месяцев проработала в баре?

– Ладно бы в баре, там был бордель…

Она не только согласилась с замечанием, но даже подчеркнула его резким жестом: