Ярость

– Я требую три головы, – заявил Гроссманн. – Серкана Шмидтли, Анны Катрины Клаазен и ее мужа, этого Франка Веллера.

Он ободряюще похлопал Генцлера по плечу.

– Я не требую, чтобы это делали вы или ваши люди. С удовольствием расправлюсь с ними сам, раз вы не в состоянии. А потом уйду на покой. Возможно, стану отцом, обзаведусь семьей и…

– Вы хотите, – переспросил Генцлер, – чтобы я прикрыл вас для убийства этих трех людей?

Гроссманн важно закивал.

– Генцлер, Генцлер, я понимаю, Серкан для вас – тяжелая потеря. К тому же все трое – ваши люди. К счастью, госпоже Клаазен и Веллеру замену найти будет нетрудно… Но только подумайте, что вы получите взамен. Как спаситель Остфризии… Ой, что я говорю, Остфризии… Европы! Всего мира! Сначала вы можете предъявить чемодан, а потом – целую лабораторию. Только представьте, что могут натворить эти люди! Они продают химическое и биологическое оружие по всему миру, тем, кто предложит больше всех денег. Это огромный рынок. Среди их клиентов – и террористы, и правительства! – Он постучал себя пальцем по лбу: – А здесь, внутри, есть адреса. Генцлер, вы потеряете трех человек, но спасете тысячи.

– Я… Чего вы, черт побери, хотите от меня? Я не могу их вам просто выдать. Могу позаботиться о том, чтобы Веллера и Клаазен перевели в другое место или вообще отстранили от службы. Она и так уже в психушке.

Гроссманн улыбнулся.

– Теперь нам остается позаботиться только о том, чтобы она покинула ее не в качестве излечившейся, а в качестве трупа. Суицид в психиатрической клинике с помощью лекарств для вас не проблема. Веллера я возьму на себя. Горячую голову вызовут на кражу со взломом, и там он получит пулю. Он умрет героической смертью полицейского. Серкана бы я предпочел еще разок переехать машиной, или думаете, ему лучше утонуть в ванне?

– Вы ничего такого не сделаете, а просто назовете мне адреса, – резко потребовал Генцлер.

– Вы правы. Я ничего не сделаю. Я просто озвучил вам предложение, а теперь отправлюсь к своей новой подруге, чтобы насладиться с ней вечером. А потом, когда вы выполните мои требования, господин Генцлер, то получите от меня адреса. Но до этого не произойдет ничего. Хорошего вечера.

Гроссманн удалился, как и предполагал Генцлер, через низ дамбы.

Генцлер крикнул ему вслед:

– Я предлагаю вам деньги и новые документы! Жизнь на Гран-Канарии, в Коста-Рике или – господи, да где угодно!

Генцлер бросился Гроссманну вслед. Тот остановился и обернулся.

У Генцлера появилась надежда.

– Вы же не можете так просто…

Гроссманн кивнул.

– Вполне могу. У меня на руках все козыри. У вас – ни одного. Или вы хотите разоблачить меня и потом официально объяснять, зачем инсценировали мои морские похороны, а потом выдали мне деньги и документы?

Гроссманн схватил шапку Генцлера и натянул ее ему на глаза. Генцлер едва сдерживал слезы. Ему действительно было нечем крыть. Ситуация резко изменится, когда Гроссманн скажет ему имена и адреса. Поэтому в качестве аванса Гроссманн требовал смерти трех человек.

Генцлер сорвал шапку с головы. Он крепко держал ее за помпон. Ветер трепал его волосы.

– Когда Серкан отойдет в мир иной, вы принесете мне чемодан с тремя миллионами и получите адрес. После смерти госпожи Клаазен и ее мужа я получу еще три миллиона и скажу вам, где находится лаборатория. Услуга за услугу. А потом вы станете героем, и мы больше никогда не увидимся. И не нужно пудрить мне мозги насчет Гран-Канарии или Коста-Рики. Я останусь здесь, в Остфризии. На своем месте!

Гроссманн пошел дальше. Он величественно прихрамывал, как одноногий капитан Ахав из «Моби Дика».

Здесь, внизу, громко шумело море. Генцлер выкрикнул сквозь грохот:

– Черт подери, остановитесь! Давайте поговорим!

– Все уже сказано, – ответил Гроссманн. – Пришло время действовать. Ваш ход.

* * *

Юстус Шаард еще никогда в жизни так себя не чувствовал. Кровь энергично пульсировала в его жилах, он словно вышел из комы. Мир вокруг стал совсем другим. Куда более прямым, нефильтрованным. Юстус больше не чувствовал себя мячиком, которым управляет стихия рынка. Покорным судьбе и зависимым от экономических новостей. Он больше не был вынужден подолгу ждать изменений курса, изучать таблицы и рассчитывать, что произойдет дальше. Нет, с сегодняшнего дня он сам воздействовал на происходящее. И даже играл решающую роль.

Даже дышать он стал иначе. Глубже. Свободнее. Он считал, что давным-давно потерял себя, но теперь все вернулось. Мощно! Архаично. Он снова стал собой.

Рядом с этой храброй, любящей женщиной он преодолеет что угодно. Он хотел любить ее, сейчас, немедленно. Но Нееле сделала из кухонного стола горизонтальный флипчарт. Она рассказывала об устройстве водопровода, системе безопасности и очистных станциях. Он восхищался ее познаниями. Это повысило ее сексуальную привлекательность в его глазах. Эта женщина невероятным образом профессионально разобралась в системе водоснабжения. Ее рассуждения казались ему увлекательнее биржевых новостей.