Ярость

— Ну не знаю, — возразил я, глядя на плакат, где Кейт в роли Гедды Габлер целится из пистолета. — Я отлично провел вечер.

Барбара посмотрела на меня с ненавистью.

— Еще бы. Я видела.

Больше она тогда ничего не сказала. Потом все же отомстила мне за дерзкое поведение. В итоге, как вы увидите, мне пришлось заплатить. О да. И очень дорого.

5

Мне трудно писать о дружбе с Ланой. Слишком много хочется сказать. Разве можно с помощью нескольких избранных эпизодов описать медленный и сложный процесс сближения двух людей, между которыми постепенно возникают доверие и привязанность? Или лучше выделить только один случай из нашей многолетней дружбы, будто наугад вытащенную из колоды карту, чтобы передать хоть частицу тех чувств? Почему бы нет?

В таком случае я выбираю нашу самую первую прогулку в воскресенье, в конце мая. Она объяснит все, что случилось позже. И как два человека, которые были столь близки во многих отношениях, в конце концов перестали понимать друг друга.

■ ■ ■

Мы встретились на Саут-­Бэнк, чтобы пойти вдоль Темзы. Я купил возле метро красную розу. Но, протянув цветок Лане, по ее лицу сразу понял, что не стоило так делать.

— Надеюсь, это не означает, что мы начали не с той ноги? — сухо сказала она.

— И с какой же? С левой или с правой? — неудачно пошутил я.

Лана улыбнулась, не желая развивать тему. Мы немного прошлись, а потом сели на скамье на набережной, прихватив из ближайшего паба по бокалу вина. Немного помолчали. Лана крутила в руках розу.

Наконец она заговорила:

— Барбара в курсе, что ты здесь?

— Барбара? — удивился я. — Поверь мне, ее мало интересует, куда я хожу. А что?

— Да так, просто любопытно. — Лана пожала плечами.

— Ты переживала, что она тоже придет? — засмеялся я. — Думаешь, Барбара сейчас с биноклем и ружьем подглядывает за нами из кустов?.. С нее станется.

Лана рассмеялась. Я улыбнулся, услышав ее смех, такой знакомый по фильмам.

— Не волнуйся, я полностью в твоем распоряжении, — уверил я.

Ох, как неловко!.. До сих пор стыдно вспоминать об этом.

Лана улыбнулась, но не ответила. А потом поднесла розу к моему лицу.

— А роза? Что это означает?

— Ничего. Просто роза.

— Барбара знает, что ты купил мне цветок?

— Конечно, нет, — засмеялся я. — Это же пустяк. Просто цветок. Прости, если поставил тебя в неловкое положение.

— Дело не в этом. — Лана на миг отвернулась. — Ладно, неважно. Пойдем?

Мы допили вино и двинулись дальше вдоль Темзы.

Взглянув на меня, Лана тихо проронила:

— Понимаешь, я не могу дать тебе то, чего ты хочешь. На что надеешься.

Я заулыбался, стараясь скрыть волнение.

— На что надеюсь? Ты имеешь в виду дружбу? Я ни на что не надеюсь.

Лана грустно улыбнулась.

— Нет, Эллиот, надеешься. Ты ищешь любви. Это сразу видно.

Чувствуя, как заливаюсь краской, я смущенно отвел взгляд. Лана тактично заговорила о другом, наша прогулка подходила к концу. Вопрос больше не поднимался: очень аккуратно, но твердо Лана дала понять, что романтических отношений между нами быть не может. И я оказался во френдзоне.

По крайней мере, так я тогда подумал. Сейчас я не был бы столь категоричен. На мое восприятие ситуации во многом повлияло прошлое. И кривое стекло, сквозь которое я смотрел на мир. Я искренне считал себя непривлекательным, ведь я жил с этим чувством с самого детства. Уродливый, отталкивающий, ненужный…

А что, если б я хоть на миг сбросил кандалы нездорового самовосприятия? А что, если б я как следует вслушался в слова Ланы? Тогда бы я понял: ее слова касались меня постольку-­поскольку, зато многое говорили о ней самой.

Все мы крепки задним умом. И теперь, пользуясь этим преимуществом, я могу услышать, что же сказала тогда Лана. Она говорила о своей тоске, о безнадежности, об одиночестве. Иначе Лана не сидела бы воскресным вечером на скамье со мной, почти незнакомцем. И, обвинив меня в желании найти любовь, на самом деле имела в виду, что я искал спасения. «Я не могу спасти тебя, Эллиот, — говорила она. — Ведь меня саму надо спасать!»

Сообрази я это тогда — будь я не таким слепым и боязливым, а, наоборот, смелым и решительным, — возможно, я повел бы себя совсем иначе. И эта история закончилась бы не столь печально…

6

С тех пор я сопровождал Лану на прогулках по Лондону. Мы ходили часами. Сколько вечеров провели, шагая по мостам и вдоль каналов, бродя по паркам… Попутно обнаруживали старинные и необычные пабы, спрятанные в переулках, а иногда и под землей.

Я часто думаю о наших прогулках. О чем мы говорили и о чем не решались высказаться вслух. О вопросах, которые обошли молчанием, не затронули, сбросили со счетов. Обо всем, чего я не заметил.

Как я уже упоминал, Лана всегда видела в людях самое светлое, пробуждая в них стремление измениться, стать лучшей версией себя. Да и сама не была исключением. Она старалась стать такой, какой ее видел я. Теперь я понимаю. Мы разыгрывали друг для друга представление. Мне очень грустно это признавать. Вспоминая прошлое, я задумываюсь: неужели наша дружба была лишь притворством?