Ярость

И теперь глаза масок двух Богинь извергали зеленое пламя. Два луча из каждой маски скрещивались, как два лезвия. Взгляд Медузы Горгоны был ничто по сравнению с этими смертоносными взглядами. Хотя лучи имели бледно-зеленый цвет, они были такими яркими, что глаз человека не мог смотреть на них. Но еще более ужасно было видеть бесстрастные улыбки на масках — вопиющий контраст с убийственной яростью глаз, которые смотрели сквозь отверстия. В Источнике Миров бурлили волны энергии, и в них падали все новые и новые жертвы.

И с каждым падением Сойер оказывался все ближе и ближе к Источнику. Он забыл об опасности, грозившей ему. Он забыл о том, что вращается по непрерывно сужающейся орбите вокруг шара, который постепенно засасывает его.

Все, что он мог видеть сейчас, или о чем мог думать, — это была дуэль двух Богинь, сражавшихся возле Источника, в котором вместо воды бурлило бешеное пламя, над которым скрещивались бледные зеленые лучи, более смертоносные, чем любой меч, выкованный человеком.

Соперницы были достойны друг друга. Они наносили удары и отражали удары, защищая свои уязвимые тела. Да, уязвимые, ибо тела Изверов были уязвимы только для этого оружия. Сойер теперь понимал это.

Он видел, как Нете внезапно сорвала с себя маску, высоко подняла ее и направила зеленые лучи глаз маски в левое плечо Богини.

Рана была ужасна. Богиня покачнулась. Она на мгновение опустила маску и смертоносные лучи из ее глаз ударили в пустоту. Черная мантия не выдержала удара зеленой молнии и из-под нее потекли струйки золотистой крови…

Золотистая кровь, подумал Сойер. Золотистая кровь! При виде ее ангелы, наблюдающие за поединком, ахнули. Нете издала дикий, звенящий торжеством крик.

Но Сойер снова ощутил сотрясение, от которого у него закружилась голова. Его рывком перебросило на другую орбиту, и теперь он оказался совсем близко к ядру. Но он не обратил на это внимания. Он был раздосадован тем, что в результате сотрясения на мгновение потерял из виду сражение.

Нете не рассчитала. Она слишком понадеялась на смертельный удар, и теперь ее маска была поднята слишком высоко, чтобы парировать ответную атаку. Золотая кровь все еще текла по руке Богини, беспомощно висящей, но другой рукой она схватила маску и очертила ею спираль. Скорость и направление движения руки совпадали со скоростью и направлением бешено вращающейся энергии в Источнике. Возможно, этим она хотела воспользоваться энергией самого Источника.

Ее маска снова смотрела на Нете. Лицо в лицо. Эти взгляды Горгоны извергали смертоносную энергию в соперниц. Пламя колыхнулось между Богиней и Нете. Раздался жуткий крик Нете. Когда языки пламени стали послабее, вздох вырвался у всех зрителей. Один глаз маски Нете стал слепым. Луч Богини сжег его.

И теперь, когда ее силы уменьшились наполовину, Нете с удвоенной яростью стала нападать на покалеченную Богиню. Ее единственный луч метался, сплетая огненную сеть вокруг шатающейся фигуры в черной мантии, которая изо всех сил старалась парировать удары. Богиня, движения единственной руки которой были быстры, как молния, сплетала защитную сеть вокруг себя. А Источник вращался все быстрее и быстрее… Электроны с внутренней орбиты сыпались в него, как снег. Источник вспыхивал и снова угасал, и снова вспыхивал, когда очередная жертва давала ему новую порцию энергии, в которой нуждались обе сражающиеся Богини.

Снова сотрясение! Сойер перескочил на другую орбиту. Он уже на внутренней орбите, и следующее падение будет уже прямо в огонь!

Огонь! Сойер посмотрел вниз. Он посмотрел прямо в Источник. Свет был яркий, очень яркий…

Источник жег глаза и мозг смотрящего в него.

Боль в глазах внезапно исчезла, и Сойер увидел все с неожиданной ясностью. Источник оказался чем-то плоским и сверкающим, как зеркало. Он был окаймлен широким кольцом. В зеркальной плоскости отражалось золотое облачное небо. Что-то кружилось, бурлило, вращалось… Расплавленный свет, выбивающийся из центра мироздания? Может, с полюса Земли? Может, это фонтан света? Сойер не мог подобрать слов для описания. Но мозг и глаза не желали отрываться от завораживающего бурления в Источнике. Это движение проникало в мозг, расплавляло его, влекло Сойера к себе…

Он стал падать, падать…

И он хотел падать. Он хотел видеть все, что происходит внизу, в Источнике. Все ближе и ближе… «Странно, — подумал он, — все как во сне. Я так близко, и все же не могу сфокусировать зрение на этих пузырьках. Что это? Пузырящийся жидкий металл? Холодный и блестящий, как ртуть?»

Это не было жидким металлом, так как Сойер видел очертания отдельных пятен, которые кружились сами по себе. Они, казалось, совершали какой-то танец, вплетавшийся а ткань видений Сойера, увлекая его вниз, на эту сверкающую плоскость, где все увлечено завораживающим движением…

— Альпер! — внезапно крикнул он и звук его голоса, отразившись от стен шестигранной ячейки, едва не оглушил Сойера.

И Альпер откликнулся. Как гулкий колокол, кровь загудела в его жилах. Шипенье своего дыхания теперь казалось ему свистом громадных турбин.