Ярость Белого Волка

– Извольте, пан канцлер. У неприятеля от стены прорыты многие подземные слуховые ходы на глубину более человеческого роста. Ширина – метр. «Потолок» устроен на глубине локтя и засыпан землей. Стены, потолок, пол обложены досками. С помощью этих ходов, которые простираются от стен на 8-10 метров, смоляне их называют слухами, можно точно определить, где неприятель ведет подземные работы.

– Как думаете, смогут ли наши французские инженеры подвести галерею, перехитрив неприятеля?

– Это не в моей компетенции. Я всего лишь разведчик, пан канцлер!

– Вы смогли раздобыть уникальные сведения о крепости. Вы хороший разведчик, Друджи. – Канцлер похлопал по плечу собеседника.

– Нет!!!

– Скромничаете! Ну, это тоже похвально.

– Я плохой разведчик, пан Сапега. Я раздобыл то, что может любой мало-мальски обучившийся человек. Но… вот… в более сложном вопросе я оказался бессилен.

– Вы о чем, Друджи?

Сосновский отвернулся, чтобы канцлер не увидел, как задрожали его губы.

– Друджи? – повторно вскинул брови Сапега.

– Я все об этом… э… скоро опять завоет. А утром мы найдем еще несколько лошадей с вырванным горлом. – Сосновский посмотрел на гайдуков. Караульные стояли не шелохнувшись с вытаращенными глазами.

– М-да, чертовщина какая-то. Я, признаться, не придавал этому значения.

– Все началось еще в Красном. Помните, мы не смогли выдвинуться вовремя? А бедные лошади гибли и гибли каждую ночь.

– Да помню. Мы опоздали на целую неделю. – Канцлер наморщил лоб.

– За это время смоляне успели пожечь посады и поставить срубы перед воротами.

– Вы хотите сказать, что нечистая сила помогает нашему врагу? Право, смешно.

– Не вижу ничего смешного. Жолкевский еще два дня назад хотел пойти на приступ, но…

– И что «но»?

– Утром, перед самым началом штурма, он обнаружил своего коня с вырванным горлом. Понимаете. С вырванным…

– Только без истерики, прошу вас, пан Друджи. Уж вам-то, побывавшему в самой пасти дьявола, верить в нечисть. Мародеры ведь есть не только среди рода человеческого, но и среди зверья, которое безумеет от вида крови и порохового грохота. Наверняка это просто стаи одичавших собак или обнаглевшие волки. Все ищут поживы.

– Я бы охотно с этим согласился, если бы не некоторые странности. Понимаете, тот, кто убивает наших лошадей, не нуждается в пище.

– То есть?

– Ну так. Он или оно не ест их, понимаете?

– Вы хотите сказать, что мы имеем дело с тупым убийцей?

– Именно это я и хочу сказать.

На какое-то время воцарилась мертвая тишина, натянутая, словно воловья струна.

Было слышно, как в светильнике, потрескивая, тает масло. Один из гайдуков не выдержал и шумно сглотнул.

– Скоро он снова завоет, – обронил Сосновский.

– Если завоет, я так полагаю, значит, это, скорее всего, волк.

– Во всяком случае, существо очень напоминает волка.

– Вы что, видели его? – Канцлер подошел к собеседнику, пытаясь заглянуть тому в глаза. Сапега явно засомневался в душевном здоровье своего разведчика.

– Да, белый. Точнее, похож на белого волка. Только большой, если не сказать огромный.

– Вы пробовали его схватить?

– Я стрелял. Но тщетно.

– Это дело егерей, а не ваше, дорогой пан Сосновский. Завтра я поручу изловить эту сущность. И поверьте, я на ваших глазах, кто бы он ни был, сдеру с него кожу и зажарю на углях. Да-да, на углях. А вы на это будете смотреть.

– Я с удовольствием поверил бы вам, пан канцлер. Но я сам егерь, сын егеря, внук егеря. До седьмого колена вниз у меня в роду егеря. Я, как мне казалось, знаю о звере все. Но… но… – Сосновский вздрогнул и посмотрел куда-то в сторону.

– Вы оттуда слышали вой? – Сапега посмотрел по линии взгляда собеседника.

– Да.

– Хорошо. Сейчас я дам задание, и в ту сторону выедут люди. А вы идите отдыхать. Все. Прошу вас. Отдых нужен и мне.

Сосновский кивнул и вышел из палатки. Канцлер облегченно вздохнул, проведя холодной ладонью по вспотевшему лбу.

Через несколько минут командующий авангардными силами крепко спал в своей палатке, конечно же не отдавая никаких распоряжений по поводу странного воя.

А Друджи Сосновский, лежа под походной телегой, сходил с ума от глубокого, пронзительного воя, растущего по-над кромкой черного, смоляного леса.

* * *

– Пан Новодворский, что вы скажете мне по поводу этих деревянных каракатиц? – Жолкевский саблей указывал в направлении Авраамиевских ворот.

– Мы зададим им такого перцу, пан гетман, что чертячий огонь покажется им райским садом! – Новодворский указательным пальцем поправил лихой ус.

– Я ничуть в вас не сомневался, молодой человек.

– Нужно разбить мои силы на два отряда. – Новодворский был переполнен гордостью и сиял, как начищенная пуговица.

– И?…

– Помните, как однажды Ганнибал осаждал один римский город? Он сделал вид, что будет атаковать с одной стороны, а сам ударил с другой.

– Классическая военная история вам поможет, дорогой друг.

– Я с самого раннего детства мечтал стать полководцем. И много, очень много читал.

– Похвально.