Ярость Бури

Ночные эльфы ничем не могли помочь своему союзнику. Они не только находились слишком далеко от поверженного древа войны, но и разделились из-за очередной атаки враждебных теней.

– Подите прочь! – прорычала Тиранда, пытаясь пробиться сквозь противников.

Ловко управляясь с глефой, благословенной светом Элуны, она проредила ряды чудовищных созданий. Призрачные сатиры растворялись в воздухе, словно роса в лучах утреннего солнца.

Бролл же вновь принял облик медведя и использовал фиолетовый магический огонь, чтобы усилить свои атаки. Но порождениям Кошмара, казалось, не было конца. Летон тем временем вновь сосредоточил все свое внимание на Кривокроне. Тот каким-то чудом смог встать на одно колено, однако оказался не в силах отбросить чудовищного гиганта.

– Теперь ты принадлежишь нам! – закричал Летон, обнажив в безумном оскале бесчисленное количество клыков.

– Я прожил долгую жизнь и не боюсь смерти.

Услышав это, оскверненный дракон безжалостно расхохотался.

– От мертвецов нам никакого проку!

Мощным ударом Летон отбросил Кривокрона прямо в густой туман, однако тот все-таки успел остановиться на самой кромке. Шатаясь, древо войны встало, бросая вызов врагу и намереваясь продолжить бой.

В этот момент из тумана возникла темная рука. Она хоть и казалось маленькой, схватила Кривокрона за ногу с такой силой, что тот с удивлением опустил взгляд. Из тумана сразу же появилась еще одна рука, а потом еще и еще. Все они располагались так близко, словно принадлежали одному созданию. Кривокрон зарычал и попытался выбраться, но в него успело вцепиться слишком много рук.

Бролл зарычал, чтобы привлечь внимание Тиранды. После этого оба ночных эльфа стали пробираться к союзнику сквозь гущу врагов.

Несмотря на титанические усилия, древу войны не удалось освободиться даже от одной руки, а из тумана тем временем появлялись все новые и новые. Они вцеплялись в него, как голодный в кусок хлеба, а затем начали утаскивать в туман.

Летон встал на пути эльфов и закрыл собой Кривокрона. Извиваясь перед Броллом, он расхохотался так, что дрожь прошла по телу. Огромный медведь яростно зарычал, пытаясь отыскать выход. Тиранда позади него по-прежнему сражалась с тенями, возобновившими натиск.

– Вы зря стараетесь. Никому не спастись. Никому не сбежать. Все вы будете принадлежать нам.

Кривокрон уже наполовину скрылся в тумане. Но даже несмотря на это, к нему продолжали тянуться руки, хватая за ноги, впиваясь в тело. Иные запрокидывали отважному стражу голову и даже пытались лишить голоса.

Но Кривокрон все-таки успел крикнуть:

– Уходите через портал! Уходите через…

Но руки, судя по очертаниям, принадлежавшие ночным эльфам, людям, оркам, тауренам и прочим обитателям Азерота, почти полностью оплели тело Кривокрона. Их было так много, что тот едва мог двигаться. Одну его ногу уже затянули в туман, за ней плечо, а потом и всю руку. Наконец за непроницаемой завесой скрылась и голова.

Кривокрон содрогнулся, а потом, кажется, обмяк. Руки окончательно утянули его за собой в туман.

Тиранда попыталась обойти Летона с другой стороны, но после исчезновения Кривокрона проход внезапно открылся. Верховная жрица сделала несколько шагов вперед в отчаянной попытке добраться до союзника, но не сразу осознала две вещи: спасать его было поздно, и Летон позволил ей продвинуться вперед, планируя следующую атаку.

Из тумана вновь потянулись руки, жаждущие схватить новую жертву. Тиранда, пытаясь избежать участи Кривокрона, отвернулась от Летона, чтобы сразиться с призрачными врагами с помощью глефы и света Элуны.

Вдруг всех троих участников сражения оглушил страшный рев, и на поле боя возникла огромная, искрящаяся фигура. Эраникус.

Хоть глаза зеленого дракона и были закрыты, его взгляд был устремлен на Летона.

Оскверненный, поддавшийся порче собрат вдруг яростно зарычал, изогнулся и вскрикнул:

– Деревья! Деревья наступают!

Как только он это произнес, Бролл и Тиранда заметили едва различимые туманные силуэты деревьев, которые и в самом деле окружили падшего дракона. Друиду их прикосновение не принесло бы вреда и даже исцелило раны, но Летона они отравляли, словно самый сильный яд.

Однако вскоре чудовищный дракон тряхнул головой, и туманные деревья исчезли.

На морде Летона, обращенной к Эраникусу, появилось кровожадное выражение.