Ярость дьявола

На Кейн осталась лишь одна белая повязка, которую врач наложил прошлым утром. Пол под босыми ногами казался враждебно холодным. Кейн сделала пару шагов к Эмме и прижала ее к себе. Впервые за четыре года. В одно мгновение пол превратился в раскаленные угли, которые проникали своим жаром от ступней по всему телу. В голове Кейн пронеслась мысль избить Джованни до полусмерти: если бы не заказанный им выстрел, она могла бы самую желанную женщину отнести в постель на руках. Кейн потянулась, желая обнажить Эмму, но в последнюю секунду остановилась и заглянула в ее глаза, будто спрашивая разрешения.

– Я умру, если ты не прикоснешься ко мне.

Кейн расстегнула изящные лямочки дорого белья и чувственными ладонями провела по ягодицам Эммы, окончательно их обнажая. Непреодолимое желание сжало все внутри. Раздев до конца Эмму, Кейн прижала ее к себе.

– Пожалуйста, милая, я больше не могу ждать, но не хочу, чтобы тебе было больно, – прошептала Эмма.

Кейн целовала ее шею:

– Большую часть работы тебе придется сделать самой…

Эмма смотрела, как Кейн ложится в постель и тонет в подушках. Эмма чувствовала атласную кожу и обвила ногами ее талию. Кейн гладила колени и бедра Эммы, а дальше, чтобы не растянуть швы, провела лишь одной рукой по направлению к торчащим розовым соскам.

– Кейн… – задыхаясь, выдавила Эмма, когда пальцы любимой ласкали и дразнили ее напряженные соски. – Милая, я так хочу… мне просто необходимо, чтобы ты прикоснулась ко мне там, ниже.

– Иди сюда, любимая.

Эмма поднялась на ноги и прошла по кровати к изголовью, которое своей ажурной ковкой доходило почти до самого потолка. За него было удобно держаться. Эмма переступала так, что ее ноги были по обе стороны от Кейн.

– А теперь садись. – у Кейн захватило дыхание. Нежный интимный запах ни с чем невозможно было перепутать, он мог принадлежать только Эмме. Кейн почувствовала сладостную тоску, и это было подобно возвращению в родной дом. Она закрыла глаза и нежно провела расслабленным языком по самой интимной части тела Эммы, от одного конца к другому, постепенно надавливая и углубляясь, ощущая, как стенки сжимаются вокруг ее языка, а потом поцеловала требовательно и сильно.

– Как хорошо, – закидывая голову, простонала Эмма и схватилась за спинку кровати.

Кейн сжала бедра Эммы, заставляя ее двигаться в собственном ритме, и та вновь подчинилась. Четыре года желания подошли к концу так стремительно… Первый спазм удовольствия пронзил тело Эммы. Она не смогла сдержать крик, не думала о том, сколько в доме было людей. Тело порывисто задрожало, и Эмма заплакала, не в силах сдерживать переполняющие ее чувства. Она отчаянно хотела, чтобы Кейн взяла то, что принадлежало ей по праву, хотела отдать все без остатка, немедленно.

– Все в порядке, милая, спустись ниже и позволь мне позаботиться о тебе, – услышала Эмма и прильнула к Кейн, оказавшись в более удобной для этого позиции. Слезы полились с новой силой, едва Эмма ощутила, как властные пальцы вошли в нее, и это чувство стремительно вытеснило все другие.

– Любимая, я тоже хочу, показать тебе, как сильно я скучала. – Эмма поняла, что потеряла контроль над своими мыслями, которые сумасшедшим вихрем носились в ее голове, отказываясь приобретать стройность. И она отбросила их все, до одной, понимая, что сейчас любые слова кажутся ненужными и неважными в сравнении с ритмичными движениями тел.

Когда-то давно, они перепробовали, казалось, все мыслимые позиции, и в каждой было по-своему хорошо, но эта была у Эммы любимой, потому что позволяла открыться навстречу Кейн. Потому что Кейн видела, как Эмма наслаждалась ее прикосновениями – в сокращении мышц ее стройных ног, в энергичном движении все выше и выше, чтобы добраться до того высочайшего предела, куда вела ее Кейн. И Эмма не боялась потерять над собой контроль в бешеном ритме страстей, потому что знала: снизу ее всегда подхватят сильные руки Кейн.

Эмма до боли сжала собственные соски, когда по всему телу, словно ударом тока, прошел новый мощный спазм. И Эмму накрыло жаркими волнами оргазма, который она больше не могла, да и не хотела сдерживать. Последний рывок, и она упала в руки Кейн, прижавшись к ее груди. Все еще не придя в сознание, Эмма инстинктивно гладила плоский живот Кейн. А у той в голове оставалась единственная мысль: каким огромным счастьем было знать, что Эмма позволяет ей видеть себя в моменты предельной уязвимости.

– Ты в порядке? – спросила Эмма, едва переведя дыхание.

– Разве это не я должна у тебя спросить? – Кейн водила пальцами по груди Эммы, оставляя влажные следы – свидетельство их страсти, и чувствовала, как все тело ее любимой снова напрягается. – Какая у тебя кожа… Какой у тебя запах… – Кейн спрятала лицо в растрепанные светлые локоны. – Как я люблю твой вкус, – Кейн провела языком по своим пальцам.

– Продолжишь в этом духе, и я вообще не выпущу тебя из этой комнаты. Никогда.

– Это что, угроза?

Эмма села на постели, чтобы видеть лицо Кейн.

– Воспринимай это как хочешь, только дай мне возможность вернуть тебе должное.

– Делай что угодно, любимая.