Ярость драконов

– Я не оставлю его с ними, – заявил Тау, указывая свободной рукой в сторону хедени.

– Тау, нам придется бежать, – сказал Келлан. – Прежде чем это кончится, еще много наших погибнет. Если понесешь тело, ты будешь рисковать и собой, и теми, кто не захочет оставлять тебя позади. – При последних словах Келлан покосился на Зури.

Тау вытер лицо, смахнув слезы, и выпрямил спину.

– Где мой Чешуй?

– Расчищает нам путь отсюда, – ответил Келлан. – И даже если у них получится, он будет открыт недолго.

Тау кивнул, закрыл глаза и взмолился Богине. Затем взял Зури за руку. Келлан будто хотел что-то сказать по этому поводу, но, очевидно, передумал. Вместо этого Великий Вельможа прокричал еще бившимся Индлову приказ об отступлении. Индлову, дисциплинированные даже при поражении, побежали от распадающихся передовых, прочь от ксиддинов.

Они бежали, оставив овраг, мимо Инколели Олучи, погибшего среди тел дюжины своих людей. Они бежали прочь от места, где Джавьед Айим и почти два Крыла Избранных сделали свой последний вдох, и не останавливались, пока не очутились в тысяче шагов.

Они догнали оставшихся из Чешуя Джавьеда, Чешуя Осы и последних воинов Чешуя Отиено – третьего Чешуя, составлявшего Крыло Олучи. К своему облегчению, Тау увидел Хадита, Яу и Удуака. У Яу слабая рука была от запястья до плеча перевязана грязной тряпицей с запекшейся кровью, но все же его друзьям повезло.

– Тау! – воскликнул Удуак, подходя к нему.

– Чинеду и Джавьед, – проговорил Тау, и когда он произносил эти имена, у него сжалось горло.

Удуак отшатнулся и не подошел ближе. Яу отвернулся, зажмурив глаза, а Темба, находившийся достаточно близко, чтобы все слышать, словно лишился дара речи.

Хадит выступил вперед и, скорее в землю, чем для тех, кто стоял рядом, добавил:

– Анан тоже. Он меня спас.

– Рунако и Мавуто нет, – сказал Темба.

Мшинди, близнец, шагнул вперед.

– Куэнде погиб. Я порезал мка, который его убил, но мой брат погиб.

– Ты отомстил за него, – сказал Яу.

– Я должен был его спасти. А теперь он там, лежит в грязи, брат мой. Я никогда с ним не разлучался. Мы с ним вместе пришли в этот мир. – Мшинди отвернулся и, будто сам себе, добавил: – Всегда думал, что вместе и уйдем.

– Они приближаются, – сообщил Келлан, указывая туда, откуда они пришли. Руку он держал на рукояти своего меча.

Тау присмотрелся. Ночь стояла темная, но тропа была длинная и ровная, а он родился с острыми глазами. Тау видел их.

Ксиддины перестраивались. И они шагали. Впереди колонны была группа наездников на ящерах.

Хадит прижался лбом к Мшинди, утешая несчастного брата. И после этого повернулся к группе.

– Нам нужно оставаться впереди них.

Келлан стоял рядом.

– Да, и если на Утесах кто-то еще остался, нам нужно их предупредить, а если нет, то предупредить Цитадель-город. Они должны знать, что защитить Кулак мы не смогли.

Хадит громко обратился к обоим Крылам:

– Помогите раненым, никто не останется здесь, но знайте: идти медленно мы не можем. Судьба Цитадель-города зависит от нас.

Келлан пристально посмотрел на Хадита, не уверенный, как поступить с заносчивостью Меньшего.

– Оставь, – сказала Зури. Келлан хмыкнул, но ничего не сказал, и бойцы, Ихаше и Индлову, спешно двинулись вниз по склону.

– Тау, – сказала Зури, – значит, мира не будет?

– Мира? – разом переспросили Келлан и Хадит.

Тау обратился к Келлану:

– Ты племянник чемпиона.

– И? – отозвался Келлан.

Тау замешкался. Ему было неловко выдавать тайну, но еще более неловко – думать, будто теперь она чего-то стоит.

– Перед Сечей я проследил за Джавьедом и Одили. К ним присоединились чемпион королевы, КаЭйд, несколько Одаренных и Ингоньяма. Они поднялись на Утесы и встретились на Кулаке с группой ксиддинов.

– С кем они встретились? – переспросил Келлан.

– Ты правда думаешь, мы поверим, будто ты не знал, что твой дядя вел мирные переговоры? – спросил Тау.

Хадит чуть не поперхнулся.

– Мирные переговоры?

– Я не знал, – ответил Келлан. – Абшир – прежде всего чемпион королевы, а потом уже мой дядя. Он отказался прийти на похороны моего отца. Сказал, что совесть не позволила ему присутствовать на сожжении труса.

Тау слышал горечь в словах Келлана.

– Я не знал ничего такого, чего не было положено знать другим посвященным Индлову, – заверил Келлан.

– Что произошло на Утесах? – спросила Зури.

– Я знаю только то, что смог расслышать, – сказал Тау.

– Тогда расскажи нам это.

– Хедени пришли на встречу с плененной Одаренной, это была Разъяряющая. Она пробыла в плену почти полный цикл. Ее пытали. Они заставили ее учить их разъярению.

– Это невозможно, – сказал Келлан. – Расы людей не могут учиться дарам друг друга. К тому же Богиня выжгла дары ксиддинов, когда прокляла их.

Тау продолжил сдавленным голосом: