Ярость драконов

Он хотел посмотреть, сможет ли Тау и дальше побеждать вопреки ожиданиям, ведь если Джавьед рассудил правильно, Избранным нужно было увидеть это – и им нужна была лучшая порода воинов. Им нужно было поверить, что побеждать можно и вопреки ожиданиям.

Он дал Тау шанс, и мальчишка – благодаря усиленным тренировкам, но в большей степени своему нечеловеческому усердию – стал тем, кого Джавьед одновременно надеялся и боялся создать. Как драконы, как Одаренные, как Ингоньяма – Тау, Меньший, превратился в живое оружие.

– Ты упрямый интуло! – бранил его Джавьед, когда они, будто преступники, бежали к городским воротам. – Сам задумайся! Хоть на дыхание. Келлан даже не запомнил тебя с того дня, когда погиб твой отец. Ты был для него просто полоумным Меньшим, и он все равно не захотел твоей смерти. Неужели ты этого не понимаешь? Он не кровожадный негодяй, каким ты хочешь его видеть. Иначе он убил бы тебя задолго до моего прихода.

Тау ничего не ответил.

– Да, – продолжил Джавьед, закрепляя уже сказанное. – Ты не настолько глуп, чтобы не понять. – Джавьед обращался к его силе духа. – Я наблюдал за боями Келлана Окара последние два цикла. И почти не сомневаюсь, что он в итоге получит меч Cтражи. И, без сомнения, станет Ингоньямой. Он лучший Индлову, который был в цитадели за последние двадцать-тридцать циклов!

Тау повернул голову, спрятав свое обезображенное лицо.

– Вы нам говорили, что тренировками можно превзойти талант, – проговорил мальчишка. – Вы загоняли нас до полусмерти, обещая, что мы можем стать, как они.

– Что? – ответил Джавьед. – Ты думаешь, Келлан Окар не тренируется? Думаешь, он просыпается в обед, объедается, пялит Вельможных женщин в задницы, а когда выпадет случай, дерется так, как он дерется?

Темба, шагавший за ними, брызнул слюной, стараясь сдержать смех.

– Отвали! – рявкнул Джавьед.

Темба понурил голову, и отбежал к остальным.

– Я только и делаю, что тренируюсь, – сказал Тау. – Отдаю мечу всю свою жизнь. Как вы и сказали. Вот что я делал. Вы мне сказали, я буду с ними на равных. Вы мне сказали…

– Тау, – ответил Джавьед, боясь признать то, что должен. – Келлан… В дне нет столько промежутков, чтобы ты натренировался лучше его. Он Великий Вельможа, но бóльшую часть его жизни другие Вельможи обращались с ним как с изгоем. Он живет вопреки этому, доказывая, что он больше, чем сын «труса Окара». Он проводит на тренировочном дворе цитадели столько же времени, сколько ты проводишь на своем. Тебе нужно понять: он живет свою жизнь, чтобы отринуть наследие своего отца. Это вкупе с тем, что он… – Джавьед осекся.

– Крупнее, сильнее, быстрее, – сказал Тау, завершая невысказанную Джавьедом мысль. – Он Вельможа, а значит, его не превзойти.

Джавьед помедлил с ответом. Порой, если давать человеку слишком много надежды, это не приводит к добру.

– Его не превзойти, – подтвердил он.

– Значит, это все? Я Меньший, и лучшее, на что я способен, помимо того, чтобы отдать свою жизнь мечу, это соревноваться со слабейшими из них?

– Они думают, что ты и на это не способен, – ответил Джавьед. – И если хочешь знать правду, я тоже не был в этом уверен.

– Как вы можете мне это говорить, когда вывели Чешуй Меньших на Королевскую Сечу, чтобы сражаться с лучшими из Вельмож? Как вы можете мне говорить, что есть вершины, на которые мне не взойти, когда вы сами прокладывали этот путь?

– Я не такой, как ты, – сказал Джавьед, сам испугавшись своих слов.

– Вы стараетесь усерднее меня? Вы умнее?

Рядом никого не было и их не подслушивали, а Тау нужно было узнать правду. Это было верным решением, но слова давались тяжело.

– Мой отец был Великим Вельможей, – сказал он.

Тау дернулся, словно его стеганули розгой.

– Что?

– До моего рождения на нашу деревню устроили налет. Когда пришли Индлову, хедени уже снесли бо´льшую часть строений. Начав отступать, они, одними из последних, убили родителей моей матери, и следующей должна была стать она сама. На нее двинулись трое дикарей. Но Великий Вельможа успел раньше. Он их убил, спасая ее. И он посчитал, что ему обязаны. Моя мать еще не была женщиной. Он решил, что ею можно воспользоваться без последствий.

Тау покачал головой, будто все это не имело смысла.

– Нет… Скрещивание Меньших и Вельмож не допускается… Дети рождаются мертвыми.

– Не все, – ответил Джавьед. – Когда моя мать узнала, что беременна, она сказала в деревне, что была с одним из Меньших, который погиб во время налета. А позже, в том же цикле, родился я, живой.

Тау не говорил ни слова. Он молча пялился на Джавьеда, быстро сглотнув комок, вставший в горле.

– Я потратил жизнь на бои и убийства, делал все, чтобы помочь моему народу выжить, – сказал Джавьед, а потом сделал паузу. Он не был готов выложить Тау все и решил рассказать только о том, что тому нужно было знать. – Несколько циклов назад я выяснил кое-что, что может помочь. Я узнал, как распознать помесь Меньших и Вельмож по некоторым чертам.

– Что? Почему?