Ярость Гуорры

– Нет… – осторожно отозвался я.

– Дающая силу именам! Мое имя вырезано там же. Плита – могущественный артефакт нашего клана! С незапамятных времен она скрыта так надежно, что лишь немногие посвящены в эту тайну, за ней охотятся наши враги, она сердце клана Мертвых Песков! Сокровище! Тот, чье имя есть на плите, получает особую силу клана – владение несколькими заклинаниями, доступными лишь нам и только нам! Так было тысячелетия! И вот древняя традиция разрушена – на священной плите вырезано имя чужака! Тьфу!

Девушка на самом деле зло сплюнула, топнула ногой и охнула, схватившись за живот.

Я испуганно подскочил и замер – в мою шею уперся незнамо откуда появившийся нож…

– Я хотел позвать на помощь.

– Еще не время, – фыркнула Алишана и убрала оружие. – Обычаи были попраны. Тогда я впервые осмелилась усомниться в мудрости Старейшин. И в конце концов зародившееся в моем сердце сомнение привело меня сюда, в эту деревню, к моему мужу и к тому, что под моим сердцем зародилась жизнь. Скоро я стану матерью…

– Поздравляю, – закивал я. – Главное, чтобы подлая чистильщица выгребных ям не прознала – иначе будет беда! Она и зарезать может! Пырнет не задумываясь!

– О да… Она подла и опасна, как пустынная гадюка. Мстительна, как скорпион. Давным-давно, когда Баронесса старательно драила котлы и помойные ведра, я как-то вернулась в свои покои и обнаружила, что моя постель и вещи изрезаны, измазаны грязью и отбросами, изразцовые стены покрыты черной краской… Я в гневе выбежала наружу, искала тех, кто осмелился на такое… и увидела ее – забившись в свой угол на кухонном дворе, эта замарашка пыталась отодрать от кожи остатки черной краски, она не подозревала, что это особый и крайне цепкий состав, что смывается лишь одним редким раствором… Знал бы ты, что я с ней тогда сделала…

– Мне очень хочется узнать, – я аж глаза закатил.

– Но помимо личных причин, она та, кто получил имя на плите Руолл Агх Тогрис. И если она покарает смертью предательницу и отступницу вроде меня, ее имя на плите будет прокрашено особой золотой краской, созданной магически, что дарует Теббад новую и могущественную карательную магию. Тогда она станет еще сильнее. И еще больше приблизится к Старейшинам. Любой, кто покарает предателя, получает особые привилегии. И она это знает.

– Алишана, но если ты предала клан – зачем подарила мне костяное кольцо? Ведь это знак Мертвых Песков!

– Я не знаю, – на лице Алишаны появилось искреннее и очень сильное удивление. Девушка явно поражалась сама себе. – Я и не собиралась его дарить! Ведь это прямой след, ведущий ко мне, – любой, кто опознает кольцо, спросит тебя, ты укажешь на деревню, и сюда придут каратели…

– Но ты его мне отдала сама! Я не выпрашивал!

– Я знаю! Но не собиралась этого делать! Когда я опускала в твою ладонь кольцо, то думала, что это простая безделушка – перстенек из золота и изумруда, последняя драгоценность, что у меня осталась! Я лишь хотела тебя отблагодарить! И я не могла перепутать кольца… будто сами боги или демоны вмешались в тот день и заставили меня совершить ошибку…

«Или игровая система», – мысленно подытожил я. Вальдире невыгодно вечное ожидание, этот мир желает движухи – пусть кровавой и печальной. На фига нужна сбежавшая пустынная воительница-предательница, если она не вылезает из глуши и предпочитает жить мирной жизнью? Надо как-то подтолкнуть, выпихнуть на свет божий спрятавшуюся умелицу убийцу… Пусть нагрянет в мирную деревушку отряд пустынных карателей. Пусть они сожгут все дотла, а затем по их следу бросятся разъяренные стражи… Ох и начнется потеха! Так и до полноценной войны можно дотянуть – к радости многих! Вот ведь…

Но одной загадкой меньше – потому как, едва узнав, что Алишана отступница, я сразу задумался о смысле дарения символа клана, коему больше не принадлежишь. А я аж губу раскатал – стоит, мол, свистнуть правильно, и весь клан Мертвых Песков на помощь прискачет. Мечтай дальше, Рос!

Но вот насчет плиты забойной с именами…

– Алишана, – осторожно вклинился я. – А твое имя с плиты еще не стерли?

– Только смерть стирает имя! – последовал категоричный ответ. – И более никто не властен над именами на плите Руолл Агх Тогрис! Но мое имя сейчас отмечено красным, что говорит каждому посвященному – она предала клан, она отныне не одна из нас, она не больше, чем добыча. Как только я умру, плита поглотит мое имя, и вновь то место станет блестеть тысячелетним глянцем полировки. Злые языки поговаривают, что плита – это позабытый древний бог из минувших эпох. И что он питается душами погибших воинов из тех, чье имя было выбито на полированном камне Руолл Агх Тогрис. Ранее я бы снесла голову любому, кто дерзнет произнести столь кощунственные слова, теперь же я и сама из тех, кто впал в сомнение и потерял веру.