Ярость и рассвет

– Джалал? – услышав столь фамильярное обращение к капитану стражи, халиф слегка приподнял брови, впервые с момента спора продемонстрировав хоть какую-то реакцию.

– Да, Джалал, – вскинула Шахразада подбородок и раздраженно заправила за ухо упавшую на лицо прядь.

– И чему же Джалалу удалось тебя научить?

– Что? – переспросила Шахразада, не сумев скрыть удивления от проявленного халифом интереса.

– Если он преподавал тебе искусство стрельбы, ты можешь показать, что усвоила. Если капитан аль-Хури не совсем уж бездарный наставник.

– Да будет позволено напомнить моему господину, – со смехом отозвался Джалал, – что я приложил руку и к вашему обучению.

– Сын, – громким шепотом одернул юношу верховный генерал, чье обветренное лицо прорезали морщины, складываясь в обеспокоенную гримасу.

– Тем не менее стрельбу из лука нельзя отнести к моим сильным сторонам, – сказал халиф.

– Как будет угодно повелителю, – язвительно усмехнулся Джалал.

– Сын! Прекрати! – резко вмешался шахрбан Ареф аль-Хури. – Негоже так разговаривать с царем из царей.

Джалал покорно поклонился, хотя взгляд его остался глумливым.

– Итак? – халиф снова обернулся к Шахразаде.

Та бестрепетно встретила выжидательный взгляд его янтарных глаз, потом молча положила стрелу на тетиву и на мгновение застыла, не поднимая лук.

Как же хотелось продемонстрировать все свое мастерство и заносчивому правителю, и толпе зевак! Показать, что с Шахразадой аль-Хайзуран шутки плохи. Как же хотелось воздать должное Тарику, бывшему ей терпеливым наставником на протяжении многих лет.

В возрасте одиннадцати лет она попросила двенадцатилетнего сына могущественного эмира научить ее стрелять и ожидала отказа. Но все сложилось иначе. Именно тем летом в пустыне, когда юная Шахразада неуклюже возилась с самодельными луком и стрелами, она и влюбилась в Тарика Имрана аль-Зийяда. Влюбилась в его прямодушие и чувство юмора, отражавшееся в вечно игравшей на губах озорной улыбке. Безусловно, то было детским увлечением, но из этих драгоценных воспоминаний Шахразада черпала силы каждый раз, как чувствовала подкрадывавшуюся тьму грусти и отчаяния.

Ведь чудо первой любви ни с чем не сравнится.

Шахразада зажмурилась, вспоминая Тарика, и со вздохом решила, что пока не следует вступать в бой. Однако и выглядеть слабой тоже не стоило.

Не открывая глаза, она вскинула лук и натянула тетиву, не прицеливаясь.

С тринадцати лет Шахразада доверяла инстинктам, своей способности определять расстояние с одного взгляда. Вот и сейчас она точно знала, куда желает попасть, а потому медленно выдохнула, открыла глаза и тут же спустила тетиву.

Стрела полетела идеальной дугой и поразила намеченную мишень.

– Невероятно. Несмотря на то что вы не прицеливались, в этот раз попали, куда следовало, – сухо отметил Джалал. – В некотором роде.

– Благодаря великолепному учителю, – жизнерадостно отозвалась Шахразада.

Халиф не следил за их беседой, наблюдая за облаками в небе. На губах его мелькнула едва заметная улыбка.

– В самом деле? – с сомнением пробормотал Джалал.

– В некотором роде, – ухмыльнулась Шахразада. – Как бы там ни было, я попала в мишень. Точнее, в одну из ее ножек.

– И это можно было бы назвать блестящим выстрелом, если бы именно так и планировалось.

– Однако мы уже выяснили, что я не прицелилась. И все же справилась вовсе недурно, вы так не считаете?

– Давайте спросим мнение нашего повелителя, – предложил Джалал. – Как думаете, сеид, прошла ли царица ваше испытание на пригодность?

С его стороны было невероятной дерзостью задавать подобный вопрос. Шахразада обернулась к халифу, чувствуя, как к щекам приливает краска. Тот следил за спором, храня отстраненное молчание, но на вопрос коротко ответил:

– Она промахнулась мимо цели.

Шахразада сузила глаза и с еще большим раздражением убрала за ухо непослушную прядь, которая снова упала ей на лицо.

– Не соизволит ли повелитель продемонстрировать надлежащее мастерство? – прохладно поинтересовалась девушка и протянула новую стрелу вместе с луком халифу.

Тень неясных эмоций пробежала по его суровому лицу, заставив Шахразаду еще сильнее возжелать прочесть мысли загадочного юноши.

«Не имеет значения, о чем он думает, – тут же одернула она себя. – И никогда не будет иметь значения. Не должно иметь значения».

Халиф шагнул вперед и принял оружие из рук Шахразады, застыв, когда их пальцы соприкоснулись, после чего отстранился. Тигриные глаза затуманились, выражение лица снова стало непроницаемым. Не произнося ни слова, он положил стрелу на тетиву, принял нужную позу и вскинул лук. Поджарое тело казалось идеальной картинкой из пособия по стрельбе, поражая четкостью движений, когда он натянул лук с двойным изгибом так, что тот почти превратился в дугообразный.

Прицеливаясь, халиф медленно выдохнул.

Шахразада с трудом сдержала улыбку, поняв, что стреляет лучше.

Стрела полетела почти прямо и попала почти в самый центр мишени, однако все же не в яблочко.

– Неплохо, мой господин, – похвалил Джалал.

– Приемлемо, – едва слышно поправил халиф, опуская лук и возвращая его Шахразаде. – Но и хвастаться нечем.