Ярость и рассвет

В этот день Тарик впервые признался ей в любви.

Он втянул носом воздух.

Для Шарзад было так нехарактерно сомневаться. В чем бы то ни было.

А прошлой ночью она сомневалась.

Когда на балконе он сказал, что любит ее, она колебалась с ответом. Затем, когда поцеловал ее, что-то было не так. Он чувствовал, что она думает о чем-то. Чувствовал, что задает себе вопросы. Чувствовал, как она хочет… чего-то другого.

Или кого-то другого.

Это сводило его с ума.

– Мне кажется, мы не были представлены друг другу. Я капитан аль-Хури.

Возле него стоял высокомерный мальчишка с вьющимися волосами и навязчивой ухмылкой.

Тарик, вежливо улыбнувшись, ответил:

– Тарик Имран аль-Зияд.

– Да. Я знаю.

– Моя слава предшествует мне?

– На вашем месте я бы надеялся, что нет. – Мальчишка, шутя, улыбнулся. – Вы взяли с собой своего сокола, верно? Удачная случайность, учитывая сегодняшнее мероприятие.

– Вы обо всем так хорошо осведомлены?

– В этом состоит трудность моей профессии. Говоря об остальных вещах, я был удивлен узнать, что вы приехали по приглашению вашего отца; я ожидал увидеть его.

Тарик скрестил руки, чтобы скрыть внезапно возникшее смущение.

– Он болен и попросил меня приехать в Рей вместо него.

– Какая жалость. Пожалуйста, передайте ему мои пожелания скорейшего выздоровления. – Взгляд капитана аль-Хури перенесся к арке в углу, и его лицо разгладилось, сохраняя видимость прежнего веселья.

Король-мальчишка прибыл. В этот раз Тарик увидел меч на левом бедре халифа. Лезвие было необычным – без сомнения, длиннее, – а также более прямым, чем сабля, и оно резко сужалось у края.

– Это называется шамшир, – подсказал капитан аль-Хури, наблюдая за Тариком с беззастенчивым любопытством.

– Я пока не знаком с таким видом оружия.

Капитан аль-Хури кивнул.

– Оно действительно необычное. Так же, как и Халид.

– Халид?

– Он мой двоюродный брат.

Губы Тарика сжались в линию.

– Ясно.

Капитан аль-Хури рассмеялся.

– Не волнуйтесь. У нас очень мало общего, кроме крови.

– В каком смысле?

– В том, что я не сломаю все кости в вашем теле из-за одной вашей оплошности. – Хотя он все еще улыбался, его тон завис на грани угрозы, и Тарик решил проигнорировать это.

– Звучит слишком сурово. И как раз уместно.

Капитан аль-Хури снова улыбнулся, теперь немного шире.

– Я же сказал вам: Халид – необычный человек.

Тарик снова повернулся к королю-мальчишке, несколько морщин образовалось на его залитом солнцем лбу.

– Он выглядит очень тихим.

– Он тихий. Но человек гораздо мудрее меня однажды сказал: самые умные мужчины – те, которые молчат…

Тарик ждал, едва скрывая растущее презрение.

Капитан аль-Хури наклонился ближе к нему.

– Потому что они слышат всё.

– Интересное мнение, – задумчиво произнес Тарик. – Кто это сказал?

Капитан аль-Хури усмехнулся, спокойно обдумывая ответ.

– Халид. – Затем он направился в сторону короля-мальчишки.

Когда прибыл султан Парфии, группа мужчин начала свой путь по коридорам, в сторону галереи под открытым небом, которая была в десять раз больше, чем в Талекване. С одной стороны галереи располагался ряд сводчатых двойных дверей, ведущих к началу пышного, усаженного деревьями сада.

Проследовав дальше по этому маршруту, мужчины пересеклись с Шарзад. Она проходила через другой ряд двойных дверей в сопровождении привлекательной молодой служанки и того же угрожающе грубого телохранителя, которого он видел прошлым вечером.

При виде ее у Тарика в груди образовалась пустота.

Она с каждым мгновением становилась все красивее, будто жизнь в этом дворце из холодного полированного камня подходила для нее. Сегодня Шарзад была одета в серебряное и розовое, благодаря чему ее черные волосы и бронзовая кожа выглядели еще более ошеломительно, чем обычно. Ему намного больше нравился этот наряд, чем показное одеяние вчерашнего вечера, хотя она и ослепила каждого мужчину в зале своими синими сапфирами и черным шелком.

Но Тарика она ослепляла всегда.

Группа мужчин остановилась поприветствовать халифу, а ублюдок из Парфии вышел вперед, чтобы особо отличиться от остальных.

Тарик поборол желание отреагировать, наброситься на него.

К счастью, капитан аль-Хури двинулся в сторону Шарзад, и за это Тарик начал не любить его чуточку меньше.

Пока король-мальчишка не остановил своего брата единственным движением руки.

Разъяренные глаза Тарика метнулись к его цели.

По лицу короля-мальчишки скользнул намек на эмоцию.

Гордость?

Султан Парфии проплыл в сторону Шарзад, очарование сочилось из него, как изнурительная болезнь.

– Доброе утро, моя госпожа! Надеюсь, вы хорошо провели вечер.

Шарзад кивнула.

– Да, мой господин. А вы?

Он кивнул.

– Очень хороший вечер. Моя дочь рассказала мне, что прекрасно побеседовала с вами и была весьма рада знакомству.

– Я тоже насладилась беседой с Ясминой, мой господин. Она была поучительной.

– Мне кажется, дочь использовала такое же слово, моя госпожа.

– Я нахожу это вполне уместным, господин. Принимая во внимание наш обмен.

– Такая же красноречивая, как гадюка. – Он рассмеялся. – Скажите, госпожа, вы никогда не упускаете момента нанести удар?

Шарзад улыбнулась, ее улыбка была блестящей и кусающейся одновременно.