Ярость в сердце

— Вам есть чем гордиться. — Она говорила так убежденно, что даже он перестал сомневаться.

Лицо его просияло: похоже было, что он вот-вот скажет «да»; но он сдержался и не произнес этого слова. Так ярко было вспыхнувший свет радости внезапно погас, повинуясь его воле.

— Я очень рад. — Это было все, что он сказал.

Через полмесяца после окончания строительства школу открыли. Заглянув туда днем, вы увидели бы ряды учеников. Иногда они сидели чинно, с серьезным видом. Чаще всего в их глазах светилось любопытство. Особенно, когда они смотрели на стоявшего у доски долговязого, нескладного миссионера Хики. В худом желтом теле этого человека, должно быть, таился немалый запас энергии. Не так-то легко было заманить непослушных озорников с улицы в класс, но, пожалуй, еще труднее было удержать их в школе после занятий, которые постепенно утрачивали свою новизну и начинали наводить скуку. Для этого требовалось поистине неистощимое терпение. Правда, ему помогало то, что занятые па полевых работах родители не прочь были избавиться на какое-то время от своих чад, тем более что в школе кормили бесплатными завтраками.

После открытия школы Премала стала наведываться туда часто и регулярно. Дважды в неделю в восемь часов утра она уезжала из дома и возвращалась не раньше восьми вечера, хотя дорогу заасфальтировали и поездка в один конец занимала теперь не более часа. Каждый раз она возвращалась сияющей, оживленной, словно ее иссохшая душа припадала к некоему освежающему источнику.

Киту было приятно видеть ее такой, но иногда им овладевало беспокойство, хотя он и не пытался отговаривать ее от этих поездок. Не в силах скрыть раздражение, он говорил: «Премала питает какое-то странное пристрастие к чудакам»! Или: «Ума не приложу: что она нашла в этом человеке?» Но это был один из тех вопросов, на которые может ответить лишь тот, к кому они обращены, да и то далеко не всегда.

Спустя примерно месяц он сказал, глядя на нее с удивлением и любопытством:

— Не понимаю, как ты можешь спокойно переносить все это, Прем! Ведь им бы только обратить ребятишек в свою веру. Этот парень, миссионер, от своего не отступится. Нет, я решительно не понимаю, как ты можешь поддаваться на их жалкий обман!

Вообще-то говоря, Кит не относился к числу ярых приверженцев индуизма. Если он и ходил в храм, то лишь потому, что его водила туда мать. В последний раз он видел священнослужителя на своей свадьбе; если бы его спросили, какую религию он исповедует, то он либо счел бы такой вопрос бестактным и не ответил бы на него, либо вежливо уклонился бы от разговора на эту тему. Но с Премалой дело обстояло иначе: религия была неотъемлемой частью ее жизни, она верила глубоко и искренне.

И в то же время всякое неуважение к индуизму, даже косвенное его отрицание путем проповеди другой веры, вызывало решительный протест прежде всего у Кита. Верность традициям, отвращение к тем, кто навязывает свои убеждения, врожденное уважение к собственной религии — все это заставляло его быть нетерпимым, враждебным ко всем, кто пытался обратить ее приверженцев в другую веру.

Но религиозность Премалы была слишком глубокой для того, чтобы ей могло повредить чужое влияние.

— Намерения у него самые добрые, Кит, — спокойно заверила Премала. — Конечно, его взгляды не такие, как у нас…

— Очень уж они узки, его взгляды, — возразил Кит. — Я не знаком с этим парнем, и у меня нет никакого желания знакомиться, но я знаю эту породу людей. Не понимаю, как ты можешь терпеть их назойливую болтовню!

— Намерения у него добрые, — повторила Премала, ласково посмотрев на Кита. — Он хороший человек… Дети его очень полюбили.

Для нее доброта была высшей добродетелью, — все остальное не имело значения. К каждой людской душе надо подобрать свой ключ. Кита привлекали люди беззаботные, остроумные, веселые, Говинда — те, кто с почтением относится к родине, к отцу, к матери, а Премалу — добрые люди.

Однажды Премала привезла с собой маленькую девочку с блестящими, как у черного дрозда, глазенками. На вид ей не было еще и года.

— В школе нашли, — объяснила Премала чуть виноватым тоном. — По-моему, она ничья. Сельский глашатай едва не охрип, опрашивая местных жителей… Я сказала, что присмотрю за ней пока… В школе уже нет места, к тому же она слишком мала, все равно ее нельзя там оставлять.

Кит пробормотал что-то невнятное. Видно было, что он не очень доволен.