Яростное влечение

Бесс вздохнула, внезапно почувствовав себя обессилевшей. Как было бы замечательно вернуться в Нью-Йорк и забыть о проблемах семейства Прэнтисов! Но сейчас надо закончить разговор с Джинни о Вильяме, раз уж начала.

— Все это я узнала в клубе, когда переоделась в мужской костюм. А сегодня ночью Жак не только побывал у тебя — он еще и пытался убить лошадь Вильяма.

Джинни побледнела.

— Бесс, ты хочешь сказать, что этот Жак вредит Вильяму? О, как я могла так опуститься! Отец отречется от нас с братом за нашу глупость.

Бесс смотрела на розы, ухоженные, яркие, живые в летних солнечных лучах, и чувствовала себя несчастной. Как ей продолжать?

— Жака мог нанять тот, кто работает на «Б и О». Он играл в покер с Вильямом прошлой ночью. Вильям никогда не взял бы в долг у такого, как Жак.

— Тогда кто же это? — Джинни схватила Бесс за плечо. — Джерид?.. О Бесс, говори!

Бесс покачала головой. Она все еще колебалась, называть ли имя, и даже ненадолго закрыла глаза. Затем произнесла:

— Это Ричард.

Рука Джинни упала с плеча Бесс, и она сидела бледная, окаменевшая.

— Он адвокат из Балтимора. Он работает на частную фирму, — произнесла наконец Джинни бесцветным голосом.

— Он работает на Джона Гаррета.

Джинни отвернулась, как бы отказываясь продолжать разговор. Бесс погладила подругу по плечу.

— Прости, Джинни.

Та не замечала ни ее присутствия, ни прикосновения.

Бесс устало поднялась и медленно пошла к дому прямо по траве. Она попросила слугу принести ее сундук и поставить в холле. Затем, в ожидании отца, села в гостиной и стала читать роман Джордж Элиот.

Минут через пятнадцать в холле началось какое-то движение. Бесс пошла посмотреть, что происходит. Джинни в бордовом дорожном платье и черной бархатной шляпке шла за слугой, который поставил ее чемодан рядом с сундуком Бесс. Джинни была бледна, волосы закручены в плотный пучок, в глазах решимость. Она слабо улыбнулась подруге:

— Мама уехала в город, на ленч с приятельницами. Я оставила ей и отцу записку. Думаю, ты не будешь возражать, если я доеду с вами до Нью-Йорка.

Бесс подбежала к ней и молча обняла. Обе едва сдерживали слезы.

С улицы послышался скрип рессор. Бесс выглянула в окно и увидела долговязую фигуру отца. Судья Харт легко выпрыгнул из омнибуса. Ветер развевал его густые волосы стального оттенка; его шляпа, видимо, осталась в экипаже.

— Омнибус! — в восторге воскликнула Бесс. — Старый транжира, кажется, нанял весь экипаж для самого себя. Ну что ж, это значительно облегчит наш отъезд. — Она открыла перед отцом дверь. — Привет, папа!

Он улыбнулся дочери:

— Доброе утро, Бесс! Или уже полдень? Почему, Бог мой, ты одета как прокисшая престарелая дама? — Он вошел внутрь и одним взглядом охватил Джинни, сундук и чемодан. — Так-так, запланирована совместная поездка, как я вижу.

— Мы надеемся уговорить тебя взять билеты на дневной поезд до Нью-Йорка, — сказала Бесс.

Судья Харт поднял брови, с удивлением оглядывая дочь и Джинни.

— Но я ведь только вчера приехал!

— Смею думать, что двадцати четырех часов пребывания в Саратоге-Спрингс более чем достаточно для тебя. — Голос дочери был нежным, но лицо оставалось серьезным. — Мы должны уехать, папа, Джинни и я… Впрочем, тебе не обязательно ехать с нами.

— Ну что ж, честно говоря, я был сыт Саратогой уже через пару часов после приезда. И к данному моменту у меня нет особых причин оставаться здесь. Если ты не будешь задавать мне вопросы, я не стану расспрашивать тебя, — обратился он к дочери. — Лучше выехать сейчас. Вы согласны?

Джинни вышла из оцепенения:

— Да, пожалуйста! Давайте уедем прямо сейчас!

— Надеюсь, вы оставили записку родителям, мисс Прэнтис? — строго произнес судья.

Она кивнула.

— Вы написали им, что будете под моей опекой? Они не должны волноваться за вас.

— Да, сэр.

— А если бы я попытался уговорить вас обеих остановиться, не убегать, подобно паре безголовых курочек? Вы бы послушались меня?

— Нет, папа, не послушались бы, и ты это понимаешь, — ласково сказала Бесс. — Теперь пошли.

— Вы не хотите подождать до завтра? А, Джинни?

Она покачала головой. Ее бледность и покрасневшие глаза свидетельствовали о решимости.

— Я не хочу больше оставаться здесь ни минуты! Я уеду, даже если вы откажетесь взять меня.

— Ну что ж, вы меня уговорили. Остается отнести в экипаж вещи.

Джинни послала за слугами, которые положили груз в омнибус судьи Харта и пожелали всем приятного путешествия. Слуги не задавали вопросов, но глаза их выражали любопытство и удивление.

Судья задержал свою дочь, пока Джинни садилась в экипаж:

— Видимо, ты рассказала ей о Хоскинсе? В этом причина ее бегства?

— Мне пришлось. Она вынудила меня настойчивыми вопросами.

— Может быть, ты и права, — улыбнулся он.

— В каком смысле я права? В том, что ей надо избавиться от Ричарда?

— Позже! — Он небрежно махнул рукой. — Давай подсажу.