Ящик незнакомца. Наезжающей камерой

В Париже приготовления к балету не предвещали ничего хорошего. Декорации стояли криво, оркестр играл не в такт, а главное — наша балерина из Буржа пристойно выполняла свою работу, которая, однако, не вписывалась в идею постановщика. Удрученная упреками, недомолвками, она временами думала о Южном Кресте, находя в этом утешение. В один из вечеров, после очередного замечания, она вскипела, крикнула, что сыта всем этим по горло, что отказывается танцевать, что вообще танцевать больше не будет, что плевать ей на всех с высокой колокольни. Стоя спиной к оркестру, она разразилась рыданиями, и тут-то в кулисах ей явился силуэт гонщика, в вытянутой руке он держал сверкающий Южный Крест. На самом деле — я потом это узнал — она увидела сквозь пелену слез электрика, регулировавшего освещение задника. Однако после этого явления она вновь обрела вдохновение, или энтузиазм, или как там это называется, что привело ее к успеху. Видите теперь, как зауряднейшая постельная интрижка, возникшая случайно, от скуки, достигла в конце концов высот духа. Видите, при каких обстоятельствах простое искажение религиозных чувств, перенесенных на человеческое существо, породило большую любовь.

— Смотри-ка! — удивилась Валерия. — Ты признаешь религиозные чувства?

— Да, точно так же, как и искаженные. Я одинаково восхищаюсь талантом кухарки и талантом большого писателя. Но если это музыкант или поэт, я освобождаюсь от самого себя, я лечу над самим собой очень высоко и теряю себя из виду, падая в пропасть обожания.

В голосе Мишеля звучали искренние ноты, в его взгляде вдруг зажглись искры чувства. То, что он обычно говорил в моем присутствии, ни капли не было похоже на нынешнее излияние. Я подумал, что, возможно, слишком долго заблуждался на его счет, что его всегда сухие и точные слова скрывали за собой нечто большее, чем безразличие.

— Я купила кусочек сыра. Он мне показался неплохим.

В этот самый момент в дверях столовой появились Татьяна и Кристина де Резе. На Татьяне было манто из голубой норки, которое она одолжила на этот случай у Кристины, и выглядела она потрясающе элегантно. Мне было ясно, что каков бы ни был повод ее визита, пришла она, чтобы уничтожить Валерию и насладиться своей победой. Кристина была одета проще: в костюме и ондатровой шубке. Мы все трое встали, но на лице Валерии уже проявилась враждебность. Сам я находился не в лучшем расположении духа. Мишель пошел к двери навстречу гостьям, Татьяна начала извиняться.

— Я звонила, но никто не выходил, и я решила войти, тем более, что дверь была не заперта.

— Правильно сделала, — сказал Мишель. — Звонок не работает. Входите.

После взаимных представлений и комплиментов наши гостьи стали настойчиво уговаривать нас продолжать ужин. Валерия отрезала себе сыру, презрительно-оценивающе посмотрела на манто Татьяны и сказала ей со смешком:

— Вы красиво одеваетесь (тут раздался ее смешок). Не знала, что манекенщицам так хорошо платят.

— Нет, нам хорошо не платят. Однако в своей работе нам приходится сталкиваться со многими богатыми мужчинами, и у нас бывает возможность продаваться за приличную цену. Глядя на меня, этого не скажешь, но мне удалось уже переспать с иранским шахом, с Али-Ханом, с полковником Насером. Знаете, это очень забавно.

Кристина улыбнулась, Мишель расхохотался, и я сам невольно засмеялся. Татьяна же с приятной улыбкой добавила:

— Я не видела вас с тех пор, когда вы были невестой Мартена. Уже, наверное, года два. Вы все такая же очаровательная.

— Не думаю, что вы пришли сюда повидаться со мной.

— И тем не менее мне приятно вас видеть, и графиня, урожденная Ростопчина, также рада познакомиться с вами.

Татьяна распахнула и откинула назад свое норковое манто, выставив напоказ белое шелковое платье с глубоким вырезом на груди и обнаженные плечи. Как бы я ни сердился на нее за это появление, направленное против Валерии, блеск ее красоты вывел меня из равновесия, настроив на томный лад. Татьяна повернулась ко мне, повела глазами от левого плеча к правому, как бы приглашая меня полюбоваться ее бюстом, и продолжила с такими нежными нотками в голосе, что я окончательно почувствовал себя покоренным, по крайней мере, на данный момент.

— Милый, я хотела сразу же рассказать тебе о том, что удалось выяснить графу де Резе. Именно по этой причине мы так внезапно ворвались к вам. Рассказывай, Кристина.

— Все очень просто. В городе всего два высокопоставленных чиновника, у которых есть «бьюик» или хотя бы была такая машина за последние три года. Один из них — государственный советник, вдовец, бездетный. Второй — работник МИДа, живет на улице Вано, он, собственно, коллега моего мужа. Друзья прозвали его «Колечком», а настоящее его имя Альфред де Бирюль де Каржу. Его жена — очень набожная, очень светская женщина, немножко не в себе, родила ему двух сыновей — одному восемнадцать, другому чуть меньше. У него есть замок, но не в Бургундии, а в Перигоре. Вот все, что пока удалось узнать.

— Приходи к нам завтра вечером. Поговорим об этом. Придешь?