Ящик Пандоры

Пришвартованный к причалу, «Безмятежный» плавно покачивался на волнах, но Салли услышала глухой удар и почувствовала, как лодка закачалась. На палубе раздались шаги, и на мгновение ей показалось, что это Эдвард. Кто-то, спотыкаясь, спускался по сходному трапу.

Форд Чейз врезался в дверь каюты, выпрямился и направился к ней. Он был растрепан, небрит, с налитыми кровью глазами, полными боли.

— Я не хотел, чтобы ты тут была, — сказал он. — Я надеялся, что тебя тут не будет.

— Не понимаю, почему тебя это волнует или каким образом тебя это касается, — парировала она, ее сердце бешено колотилось. — Хоуки — мои клиенты. Так же, как твой отец и Клэр.

— Я тебе не верю, — качая головой, заявил он. Форд подошел ближе, от него несло алкоголем, и он невнятно произнес: — Ты тут не поэтому.

— Форд, — сказала она.

— Я тебя люблю, — тихо признался он.

— Не любишь, — ответила она.

— Почему ты с Эдвардом? Почему с ним? Ты ведь его совсем не знаешь. Он такой же ублюдок, как и мой отец, — воскликнул Форд.

— Если твой отец такой плохой, почему ты помогаешь ему занять этот пост? — спросила Салли, бросая вызов и надеясь, что шок отрезвит его.

— Думаешь, он не должен победить? — поинтересовался Форд.

— Нет, если он ублюдок, — ответила она.

Форд просто стоял, пошатываясь, и смотрел на нее.

— Ладно, Форд, ты слишком много выпил. Давай я отвезу тебя домой.

— Домой? А где мой дом? Я живу в чужом коттедже со своим братом-паинькой и слежу, чтобы зимой не замерзли трубы, а летом работала поливочная система. А в это время наш отец живет в нашем семейном доме со шлюхой.

— Клэр? — в шоке спросила Салли.

— Могу поспорить, что они спелись еще до того, как моя мать уехала. Изменяли, чтобы быть вместе, прямо как вы с Эдвардом.

Салли замутило.

— Идем, — произнесла она. Ее тон был нежным, но внутри она распадалась на части. Салли подошла к Форду и взяла его за руку. — Скажи мне, где ты живешь, и я отвезу тебя туда.

Он начал кивать, затем пошатываясь пошел к туалету, одной рукой придерживаясь, чтобы не упасть. По пути его вырвало «фонтаном» на гладкую белую стену, и он упал на колени.

Салли отвернулась, испытывая отвращение к Форду, но еще больше моральное опустошение от его слов, потому что они оказались верными.

Глава 12

Клэр

До открытия моей выставки в галерее Вудворд-Латроп оставалось всего четыре дня, и меня охватил мандраж. Мне было очень комфортно на природе или в своей студии, но, становясь центром внимания, я начинала нервничать.

На часах было шесть вечера, и Гриффин отправился на встречу клуба «Последний понедельник». Он относился к нему со всей серьезностью, но мы со Слоан втайне смеялись над ними. Все эти мужчины надевали строгие вечерние костюмы с галстуком-бабочкой для собрания в своем тайном обществе. Они собирались в последний понедельник каждого месяца, ездили на охоту и рыбалку несколько раз в год, и планировали, как сделать так, чтобы одного из них, Гриффина, избрали губернатором. Нам было интересно, приветствовали ли они друг друга особым рукопожатием.

Стоит отметить, что эта кучка занималась и благотворительностью. Каждый год они выбирали какую-нибудь местную некоммерческую организацию, и каждый из членов общества жертвовал по тысяче долларов. В прошлом году пожертвования делались в Центр по предотвращению семейного насилия, функционирующий в Юго-Восточном Коннектикуте. Я думала, не Гриффин ли толкнул их на это в качестве своеобразной шутки. Большинство из них, я была уверена, не понимало, что эмоциональное насилие такое же разрушительное, как и физическое, — шрамы столь же болезненны, но они внутренние, и люди их не видят. Насильники так хорошо умели скрывать это, что никто, кроме их партнеров, не знал, что они вытворяли. Или, по крайней мере, мой муж был в этом хорош.

Количество членов клуба «Последний понедельник» никогда не менялось — двадцать мужчин. Когда члены умирали, принимали новых. Такова была ужасная правда — чья-то смерть — это единственный способ попасть в клуб. Новые члены должны были быть того же «типа», т. е. богатыми и со связями. Они утверждали, что происхождение не имеет значения. Только банковские счета.

Но, как и во всех организациях, тут тоже была своя иерархия. Уэйд Локвуд являлся самым старым членом и обладал наибольшей властью. Близость Гриффина к Уэйду и тот факт, что Уэйд поддерживал его политическое будущее, делало Гриффина вторым по важности. Соседство по Катамаунт-Блаффу было очень влиятельным. Эдвард Хоук входил в круг избранных, как и Нил Коффин со своим братом Максом.

Однажды вечером я слышала, как мужчины Катамаунта смеялись над этим за бокалом бренди на нашей террасе. Они любили клуб, отчасти потому, что другие члены были внутренним электоратом: люди с деньгами и влиянием, которые финансировали избирательную кампанию Гриффина и могли привлечь своих друзей — тех, кто в свою очередь мог стать спонсором и проголосовать.

Форд и Александр ждали своей очереди, чтобы вступить в клуб. Я не сомневалась, что, будучи сыновьями «золотого мальчика», они смогут попасть в круг избранных.