Ящик Пандоры

— Вообще-то они, эти, которые из загнивающего мира, правила не нарушают, — сообщил подшкипер. — Написано ежели — «No smoking!» — так никто цигарку не запалит. А если, сказано «No passage! — проход запрещен!», значит, никто сюда не полезет. А вы, Алиса Петровна, в читалке будете?

— Нет, я с Владимиром Николаевичем прогуляюсь… До обеда у меня в работе окошко.

«Судя по всему — они давние приятели, — с тревогой подумал Свирьин. — А что, если и эта библиотекарша тоже? Конечно! Они работают в паре… Как я это сразу не сообразил! Сообщить этому херру? Нет, подожду еще… Зачем девку прежде срока ставить под удар. Необходимо понаблюдать за ними».

— Как ваш Хемингуэй, Аполлон Борисович? — спросила Алиса. — Осваиваете?

— «По ком звонит колокол» читаю, — ответил подшкипер. — Толковая вещь, но багаж у меня маловат, практики недостаточно. Мне бы вот еще «Английскую поэзию в русских переводах», Алиса Петровна… Интересуюсь стихами Джона Донна. «И не спрашивай, по ком звонит колокол, он звонит по тебе…»

— Браво, Аполлон Борисович! — воскликнул Владимир.

— Хочу в концерте выступить, — смущенно улыбаясь, сказал Свирьин, — в самодеятельности… Стихи буду читать на английском.

Когда они неторопливо шли по променад-деку, Ткаченко глазами показал на миссис Томсон. Облачившись в довольно легкомысленный для ее возраста купальник, Екатерина Ивановна непринужденно умостила свое изрядно загоревшее, спортивное тело в полосатый шезлонг. Рядом с нею загорали атлетически сложенный парень и длинноногая девица, красотою которой Владимир невольно залюбовался.

— Подойдем поздороваться? — предложил он Алисе. — Это, наверно, ее племянник с невестой, о которых говорила миссис Томсон.

— Какая тебе польза от разговоров с иностранкой, в жилах которой пусть и течет русская кровь?

Красота невесты племянника, Ткаченко вспомнил, что миссис Томсон называла его Биллом, не осталась незамеченной для Алисы. Поэтому ее реакция была вполне понятной, хотя внутреннее неприятие складывающейся ситуации было подсознательным. Женщина — она всегда женщина…

— Малышка, — мягко возразил Владимир, — на борту вашего лайнера для меня полезны любые разговоры. Прости меня, но сейчас я не прогуливаюсь с тобой по палубе, а нахожусь на службе.

— Володя, — виновато проговорила Алиса, — не сердись… Не привыкла еще. Пойдем к ним, конечно.

Теперь их заметила и миссис Томсон, она замахала рукой.

— Идите сюда, земляки! — крикнула она по-русски. — Я познакомлю вас с американской молодежью…

Билл оказался студентом Принстонского университета, учился на философском факультете. Элен закончила женский колледж в Сакременто, столице штата Калифорния.

— Для девушки, которая собирается выйти замуж, этого вполне достаточно, — сообщила Элен, кокетливо стрельнув глазами на Владимира Ткаченко. — Не правда ли, мистер…

— Мою фамилию трудно выговорить на английском языке, — как бы не замечая атаки выпускницы колледжа, сказал майор. — На ваш язык она переводится как «Уивер» или «Уэбстер».

Оба этих слова в переводе на русский означали «ткач». — Лучше «Уэбстер», — решил Билл, — это одна из распространенных в Штатах фамилий, почти как ставшая уже нарицательной фамилия «Смит».

— Кстати, эта фамилия и у славянских народов самая популярная, — вступила в разговор Алиса. — У меня, наверно, не менее десятка знакомых с фамилией «Кузнецов». А сколько у нас Ковалевых, Ковалей, Ковальских…

— Вот видите, — подхватила Екатерина Ивановна, обращаясь к племяннику и его невесте, — как я бываю права, когда твержу у нас дома, что русские удивительно похожи на нас, американцев, и что единственная альтернатива в наших взаимоотношениях — дружба. Недаром Франклин Делано Рузвельт в своей речи, посвященной памяти творцу Декларации Независимости Томасу Джефферсону, речи, которую он не успел прочитать, тем не менее, записал: «Если мы хотим уцелеть, не только мы, а цивилизация вообще, мы должны развивать способность всех людей на земле мирно сосуществовать».

— Браво, тетушка! — воскликнул Билл. — А я и не знал, что идею мирного сосуществования выдвинул наш Рузвельт…

— Эта идея принадлежит в первую очередь Ленину, — заметил Владимир.

— Так-то вот, дорогой Билл, — язвительно усмехнулась миссис Томсон. — Один умный человек сказал: невежество — страшная и огромная сила, и никто не знает, что она сумеет натворить в будущем… Если что и погубит Америку, так это невежество рядовых ее граждан в области политики и истории.

— Тетя Кэт, — ласково погладила миссис Томсон по плечу Элен, — после недельного пребывания в России вы совсем покраснели… И не только от черноморского солнца.

— Дома вы были только розовой, — улыбнулся Билл. — И кто это выдал афоризм про невежество?

— Карл Маркс, — ответила за миссис Томсон Алиса. — Это его слова…

— Тетя Кэт — марксистка! Какой ужас! — Билл вскинул руки с деланным испугом.

Все рассмеялись.

— Может быть, попробуем воду в бассейне? — предложил майор Ткаченко, или с собственной легкой руки — мистер Уэбстер.

L

К Босфору подходили, когда солнце уже село, стало темно.

Капитан Устинов стоял на крыле мостика.