Ящик Пандоры

Но, перед тем как зайти в салон, они как следует выпили, что было кстати и, более того, гиперманиакально воздействовало на отравленную похоронами душу. На контрасте ощущений всегда ясней и обнаженнее представляется порядок вещей и смысл сотворяемых дел. Им было тепло, томило ароматами кофе, расслабляло тихой музыкой, и вино, которое они пролили в свои нутра, создало ощущение безоговорочного и как бы навечно выданного комфорта. Но человек живет в мире случайностей, совпадений, и вряд ли кто-то ответит на вопрос: что есть случайность и какую роль она играет в житии марлоков?

Через витрину кафе Дарий увидел подъехавший к ювелирному магазину «кадиллак», из которого вышли охранники Хуана Гойтисоло, а за ними выполз из задней двери и сам Босс. Испанец был в темном распахнутом плаще, его бордовый галстук полоскался на плече, закинутый туда ветерком, и волосы его в сумрачном свете дня отливали особенно чистым оттенком платины. Чертовски красив, хоть и старая коряга. Видимо, поглощает доброкачественную, экологически чистую жратву, пользуется массажем, подводным душем, умащивает тело облепиховым маслом и много употребляет пищевых добавок типа антиоксидантов Bio-C-Zinc или заменителя тканевого энзима Q10 и прочей лабуды, придуманной американскими мошенниками. Но несколько мгновений спустя из передней дверцы вышла великолепно сложенная, с подсиненными волосами женщина, и когда она повернулась лицом к Хуану, Дарий чуть не упал со стула. Это была Октябрина, юрмальская шлюха… то есть бывшая шлюха, ибо в один високосный год ее подобрал известный гроссмейстер, затем она перекочевала к уголовному авторитету Рэму (Революция, Электрификация, Механизация), и вот – пожалуйста, Октябрина плечом к плечу с Омаром Шарифом. А когда-то эта женщина, бледанув с загранморяком, подхватила сифон и несколько месяцев лечилась в венерологической больнице. И, несмотря на это, ее захомутал Кефал, когда отдыхал в Доме творчества художников, и несколько месяцев валандался с ней по кабакам, демонстрируя свою независимость от злых языков и однажды, когда Дарий зашел к нему, чтобы одолжить денег, Кефал угостил его Октябриной. И запомнились ее духи, особенная ухоженность кожи, ногтей на руках и ногах и только что выбритого лобка, что, по предрассудкам местной шпаны, было вернейшим признаком венерической заразы. Мол, когда трепак или сифон, врачи всегда обривают эту высотку… Но грудь… Восторг, изюм в рахат-лукуме, и даже по прошествии стольких лет одно воспоминание об этой части ее тела взбурлило гормоны, и Дарий почувствовал надсадное движение в зоне Артефакта. Но дело, как про себя оценил ситуацию Дарий, не в этом. Дело было в той свежей ране, которая еще саднила в его груди и которую без прикосновения нанес ему этот престарелый красавчик Хуан тире Омар Шариф тире… пикадор…

– Сиди здесь, я сейчас вернусь, – сказал он осоловевшей от вина и тепла Пандоре и вышел на улицу.

Выйдя, закурил. Легче творить задуманное. Вразвалочку, как он и его кодла ходили в юности, подошел к направлявшимся в ювелирный магазин Октябрине с Хуаном и сказал так, чтобы только слышали те, к кому его слова относились.

– Декабрина! – окликнул Дарий женщину, специально переврав ее имя. – Или, как там тебя, Январина, Августина… можно тебя на минутку?

Обернувшийся на его слова Хуан сначала вроде бы даже улыбнулся, но, разглядев, кто стоит перед ними, сбледнул с лица, и на его смуглых, подсушенных испанским солнцем щеках заходили желваки. Он даже сунул руку в карман плаща, словно прося защиты у пистолета, зыркнул на своих волкодавов, но сразу же дал отмашку, дескать, оставайтесь на месте, ситуация под контролем. И когда Дарий подошел на расстояние, с которого можно безошибочно разобрать, чем пахнет собеседник и чистил ли он сегодня зубы и не поел ли случайно чеснока, Октябрина, ничуть не тушуясь и даже, наоборот, изображая благодушие и улыбку, спросила:

– Вы ко мне? – этакая пресвятая дева непорочности.

– Разумеется, к тебе… Когда я могу тебе отдать твой портрет? – сказал и, сожмурив глаз, затянулся сигаретой.

И дура Октябрина, вместо того чтобы занять неприступную позу и по-королевски ретироваться, задала ему совершенно глупый вопрос:

– Какой еще портрет? Я что-то не припоминаю…

– А это не обязательно, если он тебе не нужен, что ж, извини… – Дарий развернулся и…

– Постой! – услышал он взбешенный голос Гойтисоло. – Пожалуйста, вернись и объясни, о чем идет речь?

– А ты у нее сам спроси. Да, кстати, знаю женщину, которая при оргазме кричит: «Ой, мамочка, сейчас умру»… У нее под пупком вырезанная липома, кажется, шрам три на два с половиной сантиметра…

Вот и вся вендетта. Просто и без особых трудозатрат. Он развернулся и пошел назад в кафе.