Ящик Пандоры

– Что это такое?

– Мифический остров.

– Что значит «мифический»?

– Это значит, что для нас, нынешних людей, само существование твоего острова – это… миф.

Рене выдерживает паузу, прежде чем продолжить:

– Честно говоря, большинство моих современников считает, что его вообще не существовало. Что Атлантида – это что-то вроде детской сказки.

Ответа нет.

– Ты по-прежнему здесь, Геб?

Рене проверяет, в правильной ли позе сидит. Геб как будто озабочен услышанным.

– Не понимаю, как вышло, что наш остров для вас – всего лишь «миф».

– Мне очень жаль, Геб.

– Лучшее доказательство нашего существования – то, что я сейчас с тобой говорю, не так ли?

Сильный порыв ветра заглушает его слова. На берег с ревом обрушиваются волны.

– Некоторые из нас верят в ваше существование, некоторые нет. Пойми, это очень давняя история, не осталось ни малейших следов, никаких развалин, ни единого предмета, который можно было бы уверенно отнести к вашей цивилизации. Вот ты говоришь, что между тобой и мной 12 000 лет. Это очень долгий срок. К моему прискорбию, наша цивилизация забыла о существовании вашей.

– Так ты говоришь, люди твоей эпохи считают, что нас не было на свете?

– Я очень удручен. Понимаю твое отчаяние. Но не хочу тебя обманывать: вас не просто забыли, большинство из нас вообще сомневается, что вы когда-либо существовали.

– Чем дальше, тем лучше.

Человек в юбке не сводит с него глаз. Ветер неистовствует, кокосовые пальмы гнутся, как тростинки, орехи тяжело падают на песок.

– Что думаешь обо всем этом ты, человек из будущего?

– Что тут думать… – смущенно лепечет Рене. – Как ни реален этот мир с виду, все это существует сейчас только в…

– Договаривай.

– …только в моем мозгу, и…

– И?

– И я не исключаю, что все это – плод моего воображения. Возможно, я сплю и вижу сон, где выстроил утопический мир из всех моих мечтаний о древности, которая лучше того мира, где я живу. Подсознание создало сон, в котором ты со мной говоришь.

Окинув его суровым взглядом, Геб резко встает и уходит. Рене остается один на пляже, на бушующем ветру. Прибрежные скалы содрогаются от обрушивающихся на них с оглушительным грохотом штормовых валов.

Рене выходит в дверь с чувством, что допустил оплошность. Он идет по коридору, оставляет позади толстую дверь бессознательного, поднимается по ступенькам. В этот раз некому вести обратный отсчет, некому его встречать. Он открывает глаза.

Я его оскорбил. Мама всегда говорила, что, когда дела идут хорошо, мне обязательно надо все испортить.

Он тяжело вздыхает.

Что, если это и впрямь АТЛАНТИДА? Проклятие, если это правда, то… Какое открытие!

Он встает, подходит к окну, смотрит на звездное небо, которое показывал Гебу. Потом переводит взгляд на глобус, на пустое место примерно на широте Мексики, на которое указал Геб.

Чувство вины сменяется чувством гордости.

Быть может, я говорил с атлантом.

Он вносит в компьютер все подробности сеанса. Потом отправляет сообщение:

«Добрый вечер, Опал.

Вот обещанный результат моего опыта регрессивного самогипноза. Теперь я больше знаю о себе древнейшем, находящемся за дверью номер 1. Вопрос: когда он жил? Ответ: 12 000 лет назад.

Где он жил? Он утверждает, что живет в городе Мем-сет на острове Ха-мем-птах посреди Атлантического океана (возможно, это мифическая Атлантида). Не скрою, как историк я отношусь к этому эксперименту как к чему-то невероятному. Благодарю вас за этот способ исследования бессознательного, такой простой и притом такой действенный. Даже если бы все это было только иллюзией, спасибо за то, что она была захватывающей.

До скорой встречи,

Рене Толедано, ваш первый испытуемый».

27.

«Мнемозина». АТЛАНТИДА

Первое известное нам упоминание Атлантиды оставил философ и математик Пифагор. В своих «Золотых стихах» он утверждает, что, обучаясь в 547 году до нашей эры в храме египетского Мемфиса, узнал о существовании высокодуховной цивилизации, которую он помещает за Геркулесовыми столбами (древнее название Гибралтарского пролива).

Он называет этот остров Атлантидой.

По его словам, цивилизация эта не знала «варварского детства» и в отличие от всех остальных не была рождена в страхе и насилии. Не ведая того и другого, она не понимала выгоды их применения и распространения.