Ящик Пандоры

Теперь ему вспомнилось: как только он увидел в начале представления Опал, у него сдавило грудь. Он не придал этому значения, списав на внезапное появление артистки в облаке дыма и всполохах света. Когда он поднялся на сцену и они взглянули друг другу в глаза, у него ускоренно забилось сердце, его 4-я чакра задрожала, как шар раскаленной лавы. Он принял это за страх…

Он приближается к Опал, чтобы подышать ее духами, но она открывает вдруг свои зеленые глазищи, хлопает ресницами, понимает, что он на нее смотрит, зевает, потягивается и, завернувшись в простыню, убегает в ванную.

Стук в дверь.

– Обслуживание в номере.

Рене просит поставить столик для завтрака у залитого солнцем окна. Опал выходит из душа в халате, с полотенцем на голове, и он ищет, с чего начать разговор.

– Дождь наконец-то перестал.

Она с радостным видом садится напротив него.

– Доброе утро. Вы удачно подгадали с завтраком, я ужасно проголодалась.

Она наливает себе кофе.

– Вчера нам с вами… как это лучше выразить?.. Здорово досталось.

Она мажет на круассан масло и апельсиновый джем, потом впивается в него белоснежными зубами.

– Что вам понравилось больше всего?

Этот вопрос застает ее врасплох. Она со смехом отвечает:

– Больше всего – как вы перекидывали через стену золотые слитки. Это напомнило мне детские игры с отцом.

Она встает и выглядывает в окно, проверяя, на месте ли машина.

– Подумать только, набитый золотом багажник заперт на слабенький замочек.

Она смотрит на него и улыбается.

– Какая программа на сегодня?

– Сначала рекогносцировка. Где находится этот отель? – спрашивает Рене.

– В Лионе. Я гнала всю ночь.

– Так. Нас разыскивает полиция.

– У всех свои мелкие неприятности, без них жизнь была бы слишком простой и скучной, – иронизирует она.

– Вряд ли нас ищут хозяева замка Виламбрез. Им достался слиток, которым я запустил в морду их немецкой овчарке. Получается, сделал им подарок. Надеюсь, псина не пострадала.

– Надо будет найти скупщика, который превратил бы наши слитки в денежные купюры.

– Алхимика наоборот.

– Что потом?

– Потом я бы предложил податься на Лазурный Берег, купить парусник и пересечь на нем Средиземное море.

– Покинуть Францию?

– Мой отец утверждал, что все можно решить сменой географической точки.

– Какова же следующая точка?

Он медлит, чтобы впечатление было сильнее, а потом отвечает:

– Египет.

Она разбивает яйца всмятку с острой стороны, обильно перчит и с наслаждением отправляет в рот желтки.

– Почему Египет?

– Думаю, атланты бежали именно туда.

– Вы хотите воспроизвести то, что произошло тогда?

– В этом ключ: смогу ли я по своей прихоти переписать историю или мне остается только повторять уже произошедшее? Поскольку мы практически ничего не знаем о тех временах, ответить на этот вопрос можно только делом. Вопрос стоит так: есть ли у нас выбор? Или мы всего лишь встраиваемся в предопределенный, незыблемый сценарий?

Она размышляет:

– Если верно второе, то судьба Атлантиды и вашего Геба предрешена?

– Мне больше всего на свете хочется узнать ответ на этот вопрос.

Ее лицо озаряется улыбкой.

– Кажется, у меня есть в запасе фокус, который ответит на ваш вопрос.

Она звонит на ресепшен отеля:

– Могу я попросить в номер колоду из 52 карт?

Он хмурит брови, она показывает жестом, что он может ей довериться. Совсем скоро портье приносит колоду.

– Как видите, она совсем новая, не крапленая. Сомнительно, чтобы вчера вечером, смертельно уставшая, я сговорилась с портье… – Она подает ему колоду. – Мой отец называл этот фокус «Помимо меня». Вы сильно удивитесь!

При сложившихся обстоятельствах участие в карточном фокусе кажется ему не вполне уместным, однако он ей доверяет, а для нее происходящее, как видно, очень важно.

– Смотрите внимательно. Это очень просто. Вот здесь я кладу карту красной масти, здесь – черной.

Она выкладывает в нескольких сантиметрах друг от друга лицом вверх две карты.

– Вы будете класть карты двумя стопками, рубашкой вверх: на красную – те, которые, как вы чувствуете, принадлежат к красной масти, на черную – те, которые, по вашему ощущению, принадлежат к черной масти.

– И все?

– Мое дело сторона, я ни к чему не прикасаюсь. Как сами чувствуете, так и кладите.

Рене приступает к делу.

Вырастают две стопки карт.

– У вас есть сомнения? – спрашивает Опал.

– Вообще-то, да.

– Можете так же вслепую переложить любые карты, какие захотите.

Учитель истории берет две карты из «красной» стопки и переносит в «черную». Потом четыре «черных» карты перекочевывают к «красным».

– Сомнениям конец?

Он перекладывает еще три карты.

– Закончили?

– Теперь все. Больше менять нечего.

– Как вы думаете, на сколько процентов вы ошиблись?

– Скорее всего, половину карт я положил правильно, половину нет, 50 на 50.

Она напускает на себя загадочный вид.

– Я уверена, что ваш результат гораздо лучше, – заявляет она, подмигивая.

– Пока мы не открыли карты, действует принцип кота Шрёдингера: все возможно. 50 на 50. Либо я прав, либо нет.

– Вперед, Рене, переверните первую карту в «черной» стопке.

Он переворачивает. Это карта черной масти.

– У меня был один шанс из двух. В этот раз выпало так, – бормочет он.

– Дальше.