Ящик водки

– За это мы их и любим. То есть тебе бы не хотелось, чтобы в тебя кто-нибудь влюбился? Он бы тебя домогался, он бы за тобой ухаживал. Разве ты не хочешь испытать эти чувства? Тебе же никогда в жизни не придется испытать эти чувства.

– Ну почему? Пидарасы за мной ухаживали в молодости. Ничего интересного, я тебе скажу. Я понял тогда, когда за мной пидарасы ухаживали, что, когда за тобой ухаживают…

– (Печально.) А за мной никто не ухаживал…

– Так вот я понял, что, когда тебе с человеком не хочется е…аться, а он пристает с ухаживаниями, то это просто тошно. И ты думаешь одну думу: когда же вы отъе…етесь?

– Да?

– Я тебе говорю.

– Наверное, да…

– Вот ты сейчас если окинешь взглядом жизнь вокруг – то поймешь, что чаще всего мужские ухаживания бабам и не нужны.

– Да…

– Забавно, вот я нашел в старом блокноте удивительную запись, датированную 29 апреля 2000 года. За весь день одна запись: «Напился».

– Ха-ха!

– Что было? В какой связи? Не помню. Но видимо, серьезно. Потому что оставил в анналах.

– В анале оставил?

– В анналах.

– А какая разница?

– Анал – это прилагательное. Anal sex. Существительное же будет «анус». Ферштейн? А аннал с двумя «эн» – это уже другая история. Это существительное. Тут не спутаешь. Значит, 1 Мая отмечал на даче у Долецкой. В Ватутинках.

– Кто такая Долецкая, расскажи мне. Я никак не могу понять, почему вы ее все взахлеб любите.

– Почему мы любим Долецкую? Во-первых, с ней можно сесть, выпить. Так, знаешь, душевно. Потом, она вообще так соображает. С ней так разговариваешь нормально. Чаще бывает, с бабами разговариваешь и думаешь: «Этого ей не скажи, того не скажи, не поймет, обидится – так, хиханьки-хаханьки, и ничего более». Обычно же как? Сидят люди, разговаривают разговоры, обстановка теплая, неформальная. А приехали бабы – все, разговор окончен, настроение сразу другое; почти всегда же так.

– Да.

– А приехала Долецкая – так разговор нормально продолжается, все в том же духе. Вот это интересно.

– Ну это же чистая мимикрия. Это образ своего парня.

– Да и ладно, пусть бы и мимикрия. Зато по крайней мере чувствуешь себя естественно.

– А я хочу, чтобы, когда бабы приезжали, мужчины замолкали.

– Ну мы же не должны всех женщин… э-э-э… использовать по назначению, правильно?

– Но мы хотя бы должны не сквернословить перед ними. Ну хотя бы стремиться.

– Думаешь? Ну-ну… Еще вот открыли памятник Ерофееву в 2000 году.

– Веньке?

– Да. На площади Борьбы. Все-таки приятно. И кстати, Веня Ерофеев – он был католиком.

– Как Чаадаев?

– И как артист Владимир Машков. С Веней мне не очень это понятно – отчего он католик. Вообще же я его искренне считаю глубочайшим писателем, серьезнейшим автором.

– Что же он тебе открыл нового в твоей глупой и нелепой жизни?