Ящик водки. Том 4

К Дню космонавтики я встретился с космонавтом Леоновым. Он мне рассказывал замечательные истории:

«Что — американцы? У них не было никогда астронавта уровня Гагарина, по человеческим качествам, чтоб его так любили! А этот их Вернер фон Браун, ну что он? Я с ним встречался на конгрессе авиации и астронавтики в Афинах, в 65-м. Я сидел рядом с ними, с Вернером фон Брауном и его женой Евой Браун. Он мне говорил: „Я знал, что так будет, что человек полетит в космос, — но не знал, что так быстро. Я не думал…“ Почему, кстати, их ракеты „Фау“ падали? Там тонкий механизм, там гидравлика, трубочки, золотниковое управление, там песчинке достаточно было упасть — и все летело к черту. Вот пленные песочек и подсыпали. То есть ракеты взлетать — взлетали, но тут же падали. Вернер мне рассказывал, что он сильно возмущался: „Как же они могли мне такие подлянки устраивать? Я же их из лагерей повытаскивал, я думал, люди будут нам благодарны, что мы их спасли от смерти и питание давали хорошее, простыни чистые…“ Нет, им не понять. Мы вывезли из Пенемюнде те их ракеты — „Фау-2“. Наши поначалу делали их копии и назвали их по-своему — „Р-1“. Но Сергей Павлович немецкие ракеты категорически отверг и создал новую ракету, так называемую „семерку“. Она могла донести груз до любой точки планеты! Конечно, имелась в виду Америка.

…Мне комнату дали 15 метров в коммуналке, на «Студенческой». Соседи были рабочие, простые люди, я к ним иногда телевизор заходил посмотреть — своего у меня не было. Сидишь, смотришь кино, а по ногам клопы ползают… Юре Гагарину на Ленинском дали однокомнатную квартиру — у него уже был один ребенок. А летом 60-го нас переселили на Чкаловскую, так там Юре дали двухкомнатную. После всем космонавтам дали по трехкомнатной квартире — с паркетом! И с кафелем в туалете! Это было очень сильно.

…Никому в голову не приходило, что вместо двух пятиэтажек по 650 тыщ каждая лучше построить один 14-этажный кирпичный дом за 1 миллион 200. Юрий (Гагарин) додумался и пробил такое решение! То, что у нас в Звездном такие дома, — это его заслуга.

…За первый космический полет он (Гагарин) получил 15 тысяч рублей. Можно было две «Волги» купить.

Ну, вот ему дали четырехкомнатную квартиру, такая же у меня. Значит, заходишь — прихожая 2 на 2, холл 3 на 2, кабинет 7 метров , большая комната 23 метра , спальня 17 метров , кухня — 12, и детская 7. 80 квадратных метров общей площади.

Мы, специалисты, летчики экстра-класса, космонавты — получали там (в США, в командировке) суточных 10 долларов. А когда туда приезжал товарищ по линии ЦК, у него было 50 долларов в день».

Съездил я тогда и в Норвегию, к королю Харальду V. И он мне понравился. «Как он мне улыбался, какая у него интонация была дружеская, ну и вообще, знаете, очень он воспитанный и вежливый человек (я это говорю со всей солдатской прямотой, и пусть он не обижается). А у нас-то, у нас! Замзавотделом районной администрации — и уже надут, индюк, как Бонапарт! И смотрит на тебя искоса, и бурчит что-то неслышное. А взять кого выше, так уж и говорить не про что. Но хоть высокое-то начальство у нас может быть не таким грубым, не очень плебейским, не сильно хамским? Может оно себе позволить не быть похожим на армейского прапорщика, который счастлив, что наворовал тушенки?»

Зря мы все-таки извели своих царственных особ. Без них мы стали несколько более хамскими. И дворян мы зря так изничтожили…

Еще я был в командировке в г. Козьмодемьянске, что на Волге. С этого города были списаны те самые Васюки.

«Сюжет „12 стульев“ вместился в исторические полгода между апрелем и осенью 1927 года — самый острый период дискуссии Троцкого со Сталиным. (Эту подоплеку вскрыли литераторы Одесский и Фельдман в своем комментарии к юбилейному изданию книги.) Смысл дискуссии был такой. Леваки требовали мировой революции, а ныне покойные государственники Сталин с Бухариным считали себя опорой нэпа. Надо ли говорить, что веселые одесситы Ильф с Петровым оказались за нэп. А восторженный романтик Маяковский, страшный путаник и любитель абстрактных безжизненных конструкций (взять хоть странную любовь, которой он занимался с семейством Брик), вышел вроде как сторонником мировой революции, которая, впрочем, как поэтическая идея очень ярка.

Ильф с Петровым всячески пытались уязвить этого троцкиста. Они придумали персонаж Хину Члек (это, конечно же, Лиля Брик), а дурацкая надпись на скале «Здесь были Ося и Киса» содержала в себе интимные клички супругов Брик, с которыми революционный поэт состоял в любовных отношениях.