Ящик водки. Том 4

— Так что же Милошевич? Вот он президент себе и президент. Как его судить? Какая-то здесь системная ошибка. Когда люди начинают превышать свои полномочия, то начинается лажа. Система начинает разваливаться к такой-то матери. Американцы, мне кажется, сейчас сами не очень понимают, что происходит в мире и что им надо делать после того, как они взялись за гуж. Говорят: «Мы самые главные, самые крутые, бабки есть». Им отвечают: ну хорошо, давайте, покажите, на что вы способны. Они берутся за дело… И получается медведь на пасеке. Ульи все разворотил: я самый крутой здесь!

— Да кто спорит-то, да?

— Да, а дальше что? Вот я не являюсь носителем антиамериканских настроений, наоборот, я довольно тепло отношусь к американцам (и я в этом отношении довольно одинок — причем и в России, и в Европе я это одиночество ощущаю), они такие забавные, сделали себе страну нормальную. Но она не может выйти из образа большого начальника… Вот и тебе это не удается… Такое бывает со странами и с отдельными людьми.

— Мне не удается?

— Тебе — нет. Что бы ты ни делал, как бы ни старался…

— Ни хера. Я с этим не соглашаюсь. У меня это было до того, как я был большим начальником.

— Ну, тогда это могло смотреться как придурь кандидата наук.

— Так. А сейчас это смотрится как придурь кого?

— Точно не могу сказать. Да это и не важно. Главное, что ты не можешь выйти из образа. Большой начальник, и все тут. Со стороны это выглядит так, что человеческая порода якобы состоит из тебя, твоей жены и твоих подчиненных. И когда некто не ведет себя как твой подчиненный, тебе это кажется злостным нарушением миропорядка. Это тебе как личное оскорбление. Я не знаю, насколько это поддается корректировке — и поддается ли вообще. Хотя—в моем случае это дает положительный эффект. Я ведь работаю в этом смысле над собой.

— А у тебя это тоже?

— Ну конечно. Куда ж без этого.

Сейчас я это с помощью младшей дочки искореняю. К примеру, говорю ей: а что у тебя раскиданы игрушки? Собрала бы. Она так сладко улыбается: папа, если тебе не нравится здесь, ты можешь пойти в свою комнатку.

— Ха-ха!

— И я вместо того чтобы орать: «Ты как перед подпоручиком стоишь?» — ухожу. Она права. Или там позвонишь откуда, спросишь ее: ну, ты соскучилась по мне? — Еще нет. Завтра соскучусь. — Хорошо, тогда на сегодня все, я завтра тебе позвоню. В самом деле, нельзя же день и ночь быть начальником. Со всеми, кто попадает под руку… По любому поводу… Всех учить, всех чем-нибудь попрекать. Хвастаться. Наезжать. Орать. И так далее… Короче, с Милошевичем чего-то не то получилось. Он защищал все-таки какие-то идеалы, родину, на его стороне было большинство, парламент, министры. Это ж не то что некто напился, вышел на улицу и начал бензопилой резать в Техасе прохожих…

— Или в тюрьме е…ать пленных иракцев.

— Да. Мне кажется, Милошевич вряд ли занимался анальным сексом с иракцами в тюрьме.

— Надев им мешок на голову. И даже таких приказов не отдавал. Я уверен. Ему было кого е…ать.

— Мне кажется, что максимум, что было бы корректно допустить в отношении его, это сказать: «Милошевич, с тобой нам непонятно что делать, поэтому ты у себя на вилле сиди и за пределы своей югославской Барвихи, пожалуйста, не вылезай, пока мы чего-нибудь не придумаем. Просим тебя оттуда не вылезать. Иначе мы будем вынуждены тебя арестовать».

— Как Хрущева? Не, не так. Его надо посадить где-нибудь под Флоридой. Чтобы у него не было возможности какое-нибудь восстание поднять или переворот произвести. А так он будет живым укором для югославов. Пусть будет жив. А вот нашего царя евреи расстреляли.

— Русские тоже там были. Белобородов, к примеру.

— Ну хорошо. Русские сами расстреляли своего собственного царя.

— Да. Все-таки русские. Надо так, видимо, формулировать. Как это ни досадно.

— А немцы — более продвинутая нация. Они его выслали в Голландию. Вильгельма Второго-то.

— А немцу как стыдно быть засланным в такую страну мелкую!

— И он там жил. И даже послал поздравительную телеграмму Гитлеру в связи с избранием его канцлером.

— Имел право. Он же не знал еще про Дахау. Человека избрали, народ оказал доверие — надо поздравить, по понятиям.

— Да. И он Гитлеру очень симпатизировал.

— Как Форд.

— Так и Милошевича надо увезти в другую сторону и там и поселить.

— Но только не во Флориду, как ты предлагаешь, — потому что это американская, вражеская для него земля. А отдать Батьке его. Под Минском поселить. Или на Кубу оправить. Как была же, помнишь, версия, почему Альенде погиб. Ты помнишь?

— Его хотели вывезти на Кубу.