Ястреб на перчатке

– Я сейчас сожгу твой труд, Риккардо. Твою рукопись, пропитанную чужой кровью! – Она взглянула ему в глаза, но не нашла там ни ярости, ни злости, ни желания борьбы.

Граф смотрел на нее мягко, почти ласково. Смотрел и молчал.

– Жги, Пат, – произнес он наконец. – Сожги его. Убей мой труд. Единственное, что у меня осталось. Сделай это, если тебе потом станет легче. Мне для тебя ничего не жалко. Я отдал бы жизнь, но ты ее возьмешь сама. К лукавому короля и его хитрого мага, к черту договор. Жги, Пат. Нужно тебе – сделай это!

Она убрала папку от огня.

– Не могу жечь книгу. Рукопись ведь тоже книга. – Она брезгливо кинула ее на пол.

– Я не сделаю мир хуже или лучше своей книгой. Как убивали, так и будут убивать, – отрешенно сказал Риккардо. – Но спасибо, что пощадила ее. Я все-таки вложил в этот чертов трактат частичку души.

– Поэтому я его и не сожгла, – призналась она, опускаясь обратно в кресло. – Не смогла отнять у тебя последнюю забаву.

– Спасибо, Пат.

– Замолчи! Ты мне это уже говорил, надоело.

– Я благодарю тебя не за книгу. За то, что ты приехала сюда. Пусть как моя Смерть. За то, что дала мне возможность увидеть тебя снова, поговорить, прикоснуться. Знаешь, как больно, тоскливо и тяжко гнить здесь в одиночку…

Его слова почему-то ранили. Его боль – убийцы мужа и подруги – находила отклик в ее сердце.

– Ты не один, у тебя есть Кармен.

– Кармен. Моя любимая домоправительница. Жаль, что я на ней не женился четыре года назад. Жаль, что она отказалась, а я с тех пор и не настаивал. Была бы прекрасной графиней. Жаль, что я ее не люблю.

– Она тебя любит, – задумчиво сказала Пат.

– Да, но я ее – нет.

– Вот теперь ты можешь меня понять, Риккардо. Я тебя тоже не люблю. Это больно, но это так.

– Альфонс. Его ты любила?

– Любила и люблю. Ты был мне другом, Рик. Он стал любимым. Я нашла свою вторую половинку. Знаешь эту легенду? – Она раскрыла перед ним свою душу. Решилась, потому что он не скрывал ничего.

– Знаю, но мне всегда казалось, эта моя половинка – ты.

– Ты просто зациклился на мне. Не искал свою единственную.

– Это ты.

– Нет. Я не твоя. Чужая. Другая. Я никогда не говорила тебе, но пару лет назад мы с Анной ходили к гадалке. К нам в Вильену приезжала сама Оливия из Мендоры. Она показала мне образ моего будущего мужа. Сказала: «Девочка, тебе несказанно повезло. Ты выйдешь за любимого, и он тоже будет любить тебя. Больше жизни».

– Больше жизни, – глухо повторил Риккардо.

– И каково было мое удивление, когда в давно знакомом кавалере я узнала Его. Моего суженого. И он стал ухаживать за мной. Прости, Рик. Но это судьба. Альфонс любил меня больше жизни. Я знала, я чувствовала это в каждом его взгляде, в каждом прикосновении…

Она замолчала, смахнула рукой предательскую слезинку. Отвела глаза, не выдержав взгляда Риккардо. Он не говорил ни слова.

Порыв ветра с шумом ворвался в распахнутое окно. Патриция поежилась. Ветер сорвал со стола листок бумаги, что лежал у Риккардо под рукой, и бросил к ногам Патриции. Граф выскочил из кресла, бросился за ним, но Пат успела первой.

Прочитала тщательно выписанные строки.

Поспеши ко мне, смерть, я хочу умереть,
Приходи, я живу лишь тобою.
Полюби меня так, как тебя я люблю.
В час, когда ты придешь, долгожданная смерть,
Я закончу битву с собою.
Утешения в жизни веселой не жду.
Я уверен – его нет на свете.
Слишком рана моя глубока. Потому
Есть одно утешение – в смерти.
Подойди же сюда, это пробил мой час.
Оглянись, я иду за тобою.
Полюби меня так, как люблю я тебя.
И надеюсь с приходом твоим, моя смерть,
Распрощаюсь я с жизнью земною.

– Я написал эти строчки в ночь твоего приезда, но не решался показать их тебе, – услышала она голос Риккардо.

– Прости, Рик, но я не смогу тебя полюбить. Это судьба. Это мой путь.

Вечером, перед ужином де Вега поставил точку в конце очередной главы и отнес исписанные листки в библиотеку. Патриция не знала, что все его работы сразу же переписываются двумя опытными писцами. Риккардо не хотел, чтобы из-за какой-нибудь глупой случайности погиб его труд. Недоучившийся богослов Луис готовил первый выпуск в типографии Осбена. Первая часть трактата уже была набрана.

ГЛАВА 8

Агриппа д'Обинье – полководец Его Величества короля Хорхе Третьего, – откинувшись в походном кресле, в свете магической походной лампы чистил ногти узким кинжалом. Он не был модником, просто пытался убить время в ожидании гостя.

Через два-три дня все решится, думал он. Мятежники будут разбиты, в этом д'Обинье нисколько не сомневался. В свои тридцать ему, сыну выходца из королевства Остия, приходилось бить и огнепоклонников-алькасарцев, и своих заносчивых родственников – остийцев.