Ястребиная бухта, или Приключения Вероники

- И народ какой-то. Не такой, как раньше. Откуда взялся такой народ, Тин? Всего-то за несколько лет?

Высокий парень с мощными плечами, осклабясь, схватил за локоть блондинку с ярко наведенными глазами, и та засмеялась, валясь на его колени и отпихивая рукой в блестящих дешевых браслетах.

- Совсем ты одичала в своей бухте, Никуся. У нас тут разборки бывают, вполне убийственные. Калем, знаешь такого? Сперва полгорода под себя подмял и даже в горсовет баллотировался, а сам – бандит бандитом.

- Слышала. Я только слышала, что есть такой.

- Уже нету. У собственного офиса расстреляли, и его и двух мальчишек, телохранителей, значит. Делили город.

На столе появлялись графинчик, тарелочки с салатом, красная с золотом пачка сигарет и высокие стаканы с густым соком. Тина замолкала, когда официант склонялся над столом и, дождавшись, когда уйдет, снова медленно рассказывала.

- Станкова не помнишь? Леха Станков, у ихтиологов работал. Ушел в рыбнадзор год назад. Почти сразу машину купил, иномарку. Кругом в кабаках сорил деньгами. Жену бросил, и завел себе, не поверишь – блондинку, на голову себя выше, ноги от ушей, только школу закончила. Потом исчез. Жена в розыск подала, хоть и не жили же вместе. А перед новым годом нашли его на Азове, прибило к берегу, и видимо, давно уж погиб.

- Утонул?

Тина покачала головой, вертя в пальцах рюмочку:

- Без головы нашли.

- О господи.

- Говорили, связался с браконьерами, что краснюком промышляют. Что-то там не поделили. Все страшно, куда ни глянь.

Она улыбнулась подавленной Нике.

- Тем не менее, Никуся, видишь, живем. Даже сидим в баре и будем сейчас наслаждаться мидиями в сыре. Как это все умещается, в одно время, а?

- Жизнь не отложишь на потом, - повторила Ника слова Фотия и вспомнила, как сама когда-то кричала, топая и наступая на Атоса – когда потом, как это – жить потом?

Ей стало душно и, ставя на скатерть ополовиненную рюмку, она поднялась, поправляя свитерок.

- Посмотрю, где там Васька застряла.

Тина откинулась на спинку скамьи, улыбнулась мужчине, что сидел через проход по диагонали и смотрел, как они шепчутся. Мужчина улыбнулся в ответ.

Ника пробиралась мимо столов, отводя локти стоящих и танцующих, улыбалась извинительно, кивала. Ресторанов она не боялась. Сколько их перевидали они с Никасом за годы супружеской жизни – в каждом порту обязательно, пару-тройку раз где-то сидели. Нельзя сказать, что Ника любила ресторанное веселье, но все же толпа и взгляды вздергивали, заставляя кровь бежать быстрее, смех становился звонче, глаза блестели ярче. Без мужа она в ресторанах бывала нечасто, наверное, все собственные рекорды побила во время своего памятного путешествия в Жданов, когда искала Никаса, а нашла Фотия. И теперь к привычному ощущению праздника прибавился острый холодок между лопаток – ее осматривали, оценивая, подмигивали и махали рукой, подзывая. И спрятаться было не за кого, если вдруг. В Бердянске, когда в кабак ее потащила Люда, ресторанные посиделки чуть было не закончились большими неприятностями. Но там был Фотий. А тут его нет.

У стойки она огляделась, поместившись в пустое пространство меж двух высоких табуретов – на одном сидела молодая брюнетка и плакала, повисая на шее терпеливо стоящего рядом кавалера. Свободной рукой брюнетка тыкала в пепельницу длинную сигарету и с удовольствием затягивалась в перерывах межу всхлипами. На другом табурете плотно сидела чья-то широкая спина, и Ника за ней (как за каменной стеной – подумала, усмехнувшись), прижалась к стойке, чтоб подошедший бармен ее услышал.

- У вас тут Митя. С ним девушка была. Такая, кудрявая, маленькая.

- Дмитрий Павлович, - поправил бармен и Ника, смешавшись, неуверенно кивнула.

- Они в подсобке, - бармен чуть отвернул остренькое личико с прямой полоской усов и точно такими же полосками бровей, кивнул на открытую дверь, из которой лился обычный желтоватый свет, - заказывать будете?

- Нет, спасибо. А вы не позовете? Дмитрия. Павловича.

- Пройдите сами, - он кругло повел рукой к стене, где стойка обрывалась.

Ника обошла каменную спину и, зайдя за деревянный барьер, остановилась у желтого света. Позади гомонили, радостно кричала что-то певица в телевизоре под потолком. А в подсобке, уставленной картонными коробками, у кафельной стены стояла Васька, требовательно глядя в хмурое лицо бывшего спортивного мальчика Мити. Дмитрий Павлович Митя тоже смотрел на свою бывшую пассию, сунув руки в карманы щегольских брюк со складочками у пояса. И оба молчали.

Ника потопталась, выясняя степень опасности для Василины. Но молчаливых собеседников разделял добрый метр кафельного пространства. Тогда она сделала еще шаг внутрь.

- Кхм… Василина. Леонидовна. Ты…

- Куся, уйди, - звонко ответила Васька, не глядя, - мы разговариваем.

- Нда? – удивилась Ника, но не стала мешать новому молчанию. Повернулась и пошла мимо бармена.

- Все молчат? – спросил тот, выставляя на стойку высокие вазочки с мороженым.

- Э… ну… да, - Ника вышла в зал. Бармен кивнул.

Криничка, думала Ника, пробираясь обратно, Василина, значит, Криничка. Интересно, а какая фамилия у Мити Павловича?