Ястребиная бухта, или Приключения Вероники

- Девки рыдают. А другие молчат. Все боятся. А Павлик мне говорит, сама отдай, ничего ж не сделать. Я и отдала. Туфли с крокодилом. Ну ладно, там каблук уже качался. И колечко. Шубу сволочи забрали. Платья жалко ужасно. Но када цепку снимала, она хоба и провалилась у меня в лифчик!

Васька торжествующе оглядела подруг.

- И осталась. А потом они вышли, и мы поехали дальше.

- На случку, - с горькой усмешкой сказала Ника, - Васька, черт, тебя же и убить могли.

- Не! Павлик сказал, они не трогают, они только грабят и все.

- Что-то он много знает, твой Павлик, - удивилась Тина, тоже поднимая вилку и разглядывая клочки салатика.

- Ты что! Он хороший! Ватник мне дал. Мы когда приехали, то в милицию сразу. А там смеются. Эх. Ну, Павлик меня забрал и я переночевала и потом обратно поехала, когда он обратно. Он говорит к черту к черту, больше я не буду шоферить, а лучше пойду сторожем в кооператив. И правильно, а то ведь грохнут, и как же тогда я?

- Погоди, - увлеченная Ника тоже хлебнула чемергеса, икнула и прижала ко рту рукав свитера. Отдышавшись, договорила, - а ты при чем, к Павлику этому? У тебя же Криничка!

Васька поставила на стол пустую рюмку и выпятила грудь.

- А я про кого? Он и есть Криничка! Павел Криничка.

И упавшим голосом добавила:

- Я только не подумала, что моя фамилие теперь такая будет.

Сгребла вилкой горку салата и, придерживая хлебом, понесла ко рту.

- Стой! – Тина наклонила свою тарелку к свету, - не ешь. Кажется, его до нас уже ели.

Махнула рукой в полумрак. Вскоре у стола неохотно возник Витя, глядя, как она подцепляет вилкой бледную макаронину.

- Витенька, салат из капусты не содержит в себе макарон, - Тина постучала вилкой по краю тарелки.

Витя пожал плечами и независимо уставился в пустоту.

- Вась, ты все еще хочешь тут свадьбу гулять? – Ника допила свою рюмку и отодвинула тарелку с салатом. Она согрелась, ей было весело и немножко нервно.

Василина уныло огляделась. Гулкий холодный зал казалось было покрыт серым налетом. И вдруг повеселела.

- Я знаю где! На набережной, там теперь бар, «Джамайка»! Там Митя работает, вышибалой. Ну, ты помнишь, Куся, Митя, который тренер в качалке? Они открыли бар. Митя бизнесмен теперь! И вышибала. Мы туда поедем и тоже все поглядим. Чтоб не как тут.

Тина кивнула и обратилась к скорбно стоящему над ней Вите-официанту:

- Сколько за чемергес? А салатики можете еще раз подать. Завтра, другим олухам.

В такси, покачиваясь на заднем сиденье, пока Васька прыгала впереди, что-то рассказывая хмурому шоферу, Тина поведала Нике последние новости.

- Ронка от Даньки свалила, в Москву. Сказала, с моей внешностью меня большое, мол, ждет будущее. А он через два месяца скоропостижно женился. Угадай, как зовут молодую жену?

- Неужели опять Вероника?

- Почти. Вера она. А сам Данечка от нас ушел, теперь у него фирма, телефонные аппараты, импортные телевизоры и компьютеры. Продажа и установка.

- Ничего себе.

- Да вот. Переманил к себе половину научников из метеорологической. Гонзик наш тоже не дурак оказался. Помню, ребята все смеялись, вот, мол, бабник, а в каждый рейс кучу книжек на английском таскает. Ну, я сама же ему подбирала учебники всякие. Приехали англичане. И австралийцы. Договора заключать на совместную научную работу. Хватились, а кого послать с хорошим знанием инглиша? Гонза тут как тут. Теперь он нарасхват. Работает на иностранных судах, в городе два раза в году появляется, всех соберет, виски, мальборо, текила. И снова к берегам далекой Австралии. Ирке навез шмоток, не поглядел, что она замужем и второго родила. Слушай, а Никас твой, появлялся? Знает ведь, какая тут жопа, сыну помогает хоть?

- Помогает, - усмехнулась Ника, глядя, как за стеклом проплывают странно заснеженные южные сосны, облитые скудным светом редких фонарей, - а как же. Посылку прислал, один раз за полтора года, а в ней полсотни просроченных шоколадок, да мужские туфли сорок второго размера.

- Угу, на вырост.

- Мне пришлось вместо этого шоколада купить Женьке десяток нормальных, чтоб не отравился. Ходил, хвастался пацанам, вот мне папа прислал из заграницы. Да ну его. Фу.

- И не жалей своего мальчишку, - решительно заявила Тина, наваливаясь на плечо Ники при повороте, - у тебя Фотий, любому пацану счастье - такой мужик рядом. Чего смеешься?

- Ой! Да он Фотия боится. А вот за Пашкой ходит хвостом, глаз не сводит, рот открывает и губами шевелит, повторяет, значит, что Паша изрек. Потом бабушке пересказывает. Песнь о Пашке великолепном.

- Вы чего там без меня ржете? – Васька подпрыгивала на переднем сиденье, хватая водителя на рукав и показывая, как лучше подъехать к узкому длинному зданию «Джамайки», - подождите! Да я не вам, мужчина, я им вот! Подождите, не смейтесь пока, я тоже хочу! Тихо-онечко и за кустики. Ну, чего вы встали? Я вам, вам про кустики!