Ястребы востока

Вывернув тяжелый клинок, Кормак освободил его и, поставив ногу на грудь мертвого Косру Малика, повернулся лицом к врагам, словно лев посреди равнины. Он стоял, чуть опустив голову, скрытую шлемом. Его синие глаза яростно сверкали из-под тяжелых нависших бровей, а могучая правая рука крепко сжимала окровавленный меч. Нуреддин тоже вскочил на ноги. Он дрожал от ярости и удивления. Внезапное появление смертоносного франка сказало, насколько близко крушение всех его планов. И поделать с этим он ничего не мог. Его тонкие, ястребиные черты скривились от злобы, рычание срывалось с его губ. Быстрым движением он обнажил свою саблю с рукоятью из слоновой кости. А когда он шагнул вперед, его воины выросли у него за спиной, и казалось, что вот-вот начнется резня. Но тут случилось непредвиденное.

Кормак уже приготовился к схватке, когда в дальнем конце комнаты открылись широкие двери, и появилось множество вооруженных воинов, сопровождавших людей Нуреддина, ножны которых были пусты. Последние выглядели растерянными…

Араб и его воины повернулись лицом к вновь вошедшим. Вновь прибывшие воины, как сразу заметил Кормак, были в пыльных одеждах, словно долго скакали по равнинам. А потом франк вспомнил об отряде всадников, который видел в сумерках перед тем, как войти в замок. Предводителем всадников был высокий стройный человек, чье прекрасное лицо было иссечено морщинами. Держался он так, словно привык повелевать. Его одежда была простой по сравнению с сияющей броней и шелками его спутников. И тут Кормак выругался про себя, потому что узнал этого человека.

Тем не менее, удивился он точно так же, как обитатели Эль Гора.

– Что ты делаешь в моем замке… Без предупреждения? – выдохнул Нуреддин.

Незванный гость поднял руку в серебряной перчатке и возвестил:

– Лев Ислама, защитник правоверных, Юсуф ибн Айюб, Салах ад-Дин, Султан Султанов, не должен предупреждать о своим визите. Он вправе по своему желанию посетить твой, или любой другой замок, араб.

Нуреддин неподвижно застыл, в то время как его сторонники начали приветствовать Саладина согласно этикету. Арабский ренегат был по-своему упрям. Наконец он принял определенное решение.

– Мой господин, – проговорил он. – Все так и есть, просто я сразу не узнал вас. Но Эль Гор – мой, и не в силу права наследия, дара какого-то султана, а лишь благодаря силе моей руки. Поэтому я с радостью приветствую вас, но не стану извиняться за свои поспешные слова.

Саладин лишь устало улыбнулся. Полвека интриг и борьбы с врагами тяжким грузом легли на его плечи. Его взгляд, который казался слишком мягким для такого человека, уперся в гиганта-франка, который все еще стоял, поставив ногу на тело обезглавленного Косру Малика.

– А это что такое? – поинтересовался султан.

Нуреддин насупился.

– Назаретянин, объявленный вне закона, похитил девку из моего гарема и убил моего товарища, сельджука. Прошу вашего позволения избавиться от этого пса. После я передам вам его череп, отделанный серебром…

Прервав его речь властным жестом, Саладин прошел мимо Нуреддина и его людей и встал напротив мрачного франка.

– Думаю, что я узнал тебя, несмотря на опущенное забрало, – с улыбкой заметил султан. – Что заставило тебя, Кормак, снова повернуть на восток?

– Довольно! – хриплый голос гиганта-норманна громом разнесся по комнате. – Вы поймали меня в ловушку. Я проиграл. Не станем тратить время на насмешки. Можете натравить на меня своих шакалов, и покончим с этим. Клянусь моим кланом, многие из них останутся навсегда лежать в этой пыли, прежде чем я умру… Мертвых будет больше, чем живых.

Нуреддин с яростью сжал рукоять своей сабли. У него аж костяшки пальцев побелели.

– И ты станешь слушать это, мой повелитель? – в сердцах воскликнул он. – Сколько может эта неверная собака оскорблять нас в лицо…

Саладин медленно покачал головой, улыбаясь, словно услышал какую-то только ему одному понятную шутку.

– Слова этого франка не пустое хвастовство. В Акре, Азоте и Иоппии я видел, как череп на его щите сверкал звездою смерти, и правоверные падали под ударами его меча, как колосья пшеницы.

Великий курд повернул голову, разглядывая собравшихся молчаливых воинов и их растерянного предводителя, который избегал смотреть ему в лицо.

– Впечатляющее собрание вождей для мирного времени, – пробормотал Саладин себе под нос. – Может, всем вам стоит отправиться в ночную пустыню и сражаться с джинами или каким-нибудь султаном-призраком, а Нуреддин? Но нет, Нуреддин, ты уже вкусил чашу амбиций… и твоя жизнь станет платой…

От неожиданного обвинения и приговора Нуреддин пошатнулся, и пока он пытался найти ответ, Саладин продолжал.

– Я узнал, что ты плетешь против меня заговор… и конечная твоя цель соблазнить различных мусульманских и франкийских вождей, создав собственное королевство. По этой причине ты нарушил перемирие, убил доброго рыцаря и сжег его замок. У меня хорошие шпионы, Нуреддин.