Явление Пророка

Под просящим взглядом ребенка солдаты нерешительно переглянулись и даже сделали слабое движение, собираясь расступиться. но в этот миг к ним подошла женщина в форме капитана таможенной службы и суровым тоном сказала Инне:

– А ну отойдите от государственной границы! Тут стоять не положено! Идите отсюда! – И, прямая, уверенная в непререкаемости своего приказа, удаляется с гестаповским стуком хромовых сапожек, подбитых стальными подковками.

Лицо Инны заостряется злостью. Быстрыми нервными движениями она открывает футляр детской скрипки, сует эту скрипку Марише, повязывает ей на плече крохотную подушечку и говорит с яростью:

– Играй! Сыграй им, Мариша! Только громко! Полным звуком! Чтобы папа услышал! Он услышит! Он услышит и поймет, что ты играешь для него! Играй, вот смычок!

– А что играть, мама? – Мариша устраивает скрипочку на плече, на подушечке, и опломбированным смычком трогает струнки своей опломбированной скрипки.

– Генделя! Шестую сонату! – нетерпеливо говорит Инна.

Но девочка вдруг отводит смычок от скрипки:

– Третья струна расстроена, слышишь?

– Неважно! – нервно торопит Инна. – Ты играй!

– Нет, я так не могу играть, – говорит Мариша, и видно, что она не капризничает, а просто обучена относиться к музыке профессионально.

И только когда Инна подтянула струну, провела по ней смычком и спросила у дочки: «Так?» – девочка кивнула и заиграла.

– Полнее! – требует Инна. – Полнее звук! Громче!

И спрятанная улыбка торжества возникает на ее лице – она ответила таможне за все унижения!

Звуки детской скрипки разом заполнили зал ожидания. Они были такие не по-детски мощные, что, конечно, легко преодолели государственную границу СССР – никакие солдаты не смогли их остановить.

И теперь иностранцы стали останавливаться неподалеку, недоуменно глядя на крохотную девочку, игравшую Генделя, и на двух солдат, возвышающихся над ней с автоматами на груди.

В это время радио объявило посадку на рейс номер 228 «Москва – Вена». Стоявшая поодаль, у лестницы, группа эмигрантов подхватила свои сумки, детей и старух и поспешила на посадку. Мариша отняла смычок от скрипки и вопросительно посмотрела на мать.

– Играй! – торжествующе сказала ей Инна. – Играй, Мариша!!!

Но из глубины зала торопливой солдатской походкой уже возвращалась к месту происшествия все та же женщина-капитан. Ее лицо пылало от гнева. Она подошла к Инне и спросила зажатым голосом, чтобы не слышали иностранцы:

– Это что за концерт?!

– Это не концерт, – с улыбкой ответила Инна. – Это репетиция. У нее режим – она должна каждый день заниматься, сейчас как раз время ее урока.

Они стояли друг против друга: прямая, как штык, офицер таможенных войск КГБ в сером кителе с натертыми до блеска пуговицами, и усталая, измотанная Инна в рыжей куртке из кожзаменителя и в стоптанных сапогах. А между ними – шестилетняя Мариша с маленькой скрипкой на плече и замершим в воздухе смычком. А они, две взрослые женщины, все смотрели друг другу в глаза – долго, упорно, с ненавистью. Несколько иностранцев стояли в стороне и ждали, чем это закончится.

Миша посмотрел на табло с часами, на часах было 12:20, через двадцать минут они должны улететь в эмиграцию, это были их последние минуты на советской земле.

– Это вам объявили посадку? – спросила у Инны женщина-капитан.

– Да!

– Вот и летите! Там будете концерты давать.

– Да! – победно усмехнулась Инна. – Там будем концерты давать! Для того и летим.

Женщина-капитан ничего не ответила. Она взяла у девочки скрипку и смычок, осмотрела пломбочки на них. Все было в порядке, не придерешься – маленькие свинцовые пломбочки с печатью Министерства культуры СССР висели на тонких стальных проволоках, обжимая гриф скрипки и смычок, как кандалы. Капитан положила скрипку и смычок в футляр и ушла, бросив взгляд на иностранцев, стоявших рядом.

«Заканчивается посадка на самолет, следующий рейсом номер двести двадцать восемь по маршруту “Москва – Вена”», – снова прозвучало по радио.

«Боже, – вдруг по-взрослому подумал Миша, – неужели сейчас мы улетим от всего этого? От проверок, досмотров, запретов и злых охранников советского рая? А как же папа? Он останется, вместе со всеми провожающими он стоит там, внизу, под балконом, и ждет, что мы крикнем ему: “До свидания в Иерусалиме!..”»

Файл № 59. 2024 год

И снова лишь клочок бумаги с записью от руки: «Да, нас выследили…»

Файл № 60. 1979 год, СССР. Москва, аэропорт «Шереметьево» (продолжение)

– Пошли! – Инна подхватила с пола тяжелую сумку ручной клади и передала ее Мише, Мариша взяла свою скрипку, и они – все трое – пошли к выходу на посадку.

Но здесь был затор. Оказывается, их испытания еще не кончились. Оказывается, даже здесь, в последнюю минуту уже при выходе на посадку, эмигрантов подстерегала еще одна ловушка. Таможенники, стоявшие при арке металлодетектора, остановили молодую актрису.

– Стойте! Что у вас на руке?

– Как что? Обыкновенное кольцо. Обручальное.

– Но вы же едете одна!

– Да, я развелась с мужем. Но вывезти кольцо я имею право.