Явная угроза

Идеальный баланс: живые наслаждаются бытием и молятся Нергалу, мертвые на них работают, а души получают вечную посмертную жизнь в Бездне, где их деяния оценят и воздадут по заслугам: истово веровавших наградят раем, а тех, кто воспротивился или мало молился Нергалу, ждут вечные муки и тысяча лет в утробе Живого сита — не самое страшное наказание.

Всколыхнулась мысль о том, как Нергал попал в Бездну. Знает ли он… О, он знал о неумирающих, застрявших там. Я улыбнулся и покачал головой, восторгаясь многоходовой комбинацией Лучезарного бога. Куда до него Бегемоту! Нергал пробился в Бездну через Утеса, вот это да!

Не сдержав восхищения, я ударил кулаком о каменный пол пещеры и почувствовал одобрение повелителя. Он все так же молчал, прекрасное лицо не отражало эмоций, но я явственно услышал его усмешку, добрую и понимающую.

Бедолага Утес может попрощаться со своим персонажем, Нергал его не вернет, да и плевать. Куда интереснее то, как Лучезарный бог воспользовался новым планом, ранее недоступным никому, — он нашел себе следующего верховного жреца! Выбор я одобрил, ведь Девятка очень сильна, и кому, как не ей, возглавить последователей сущности, величайшей во всей обозримой вселенной? Нергал готовил для нее канал, достаточный для перехода в Дисгардиум, а чтобы ускорить процесс, сотворил… От восторга я впал в ступор.

Повелитель снова мысленно усмехнулся: «Видишь, с КЕМ ты пытался бороться?»

Конечно, он не просто так уверен в собственном превосходстве и непобедимости его создателя-покровителя Нергала. Всесильные Диабло, Азмодан и Белиал не смели перечить Небесному арбитражу. Даже Бегемот ничего не смог ему противопоставить. Нергал не просто подчинил Небесный арбитраж, но и сделал его своей марионеткой, причем сыграв на их же поле.

Завладев телом Утеса в Бездне, Нергал расширил проход между мирами в достаточной мере, чтобы Арбитры могли им воспользоваться, и призвал их заключить соглашение с Бетой #9.

Сделка между неумирающей божественного уровня из Бездны и Новым богом в теле смертного неумирающего? Размах и последствия такого соглашения могли сотрясти основы вселенной. Естественно, на призыв явился весь Небесный арбитраж, вернее, та его часть, что могла принимать материальную форму, — полный состав, двенадцать пламенеющих синим Арбитров во главе с Главным Оком.

«Он запер их в Бездне!» — догадался я, а Ядро подтвердило. Нергал оборвал канал, оставив лишь узкую лазейку, через которую держал связь со своим аватаром.

В Бездне время бежит в пятьсот раз быстрее. Там прошли месяцы, пока Арбитры тщетно искали выход. Без связи с Дисгардиумом они слабели, грозили Нергалу карами, требовали освободить…

В какой момент они поняли, что без Нергала им не вернуться, Ядро не знало. Главное, они просчитали вероятности и сделали вывод: им придется согласиться на условия Лучезарного бога, иначе они развоплотятся, а Небесный арбитраж без Арбитров — что разум без тела. Они договорились, и Нергал отпустил их, но о чем именно был уговор, знал только Лучезарный. Впрочем, можно было догадаться, и меня это радовало, ведь я оказался в команде победителей! Наконец-то пришло облегчение, все закончилось, пусть и не так, как я (нет, Спящие) хотел.

— Теперь ты осознаешь, как глупо поступил, предав меня? — спросило Ядро.

— Да, повелитель. Прости, повелитель. Такого больше не повторится, повелитель.

Я искренне верил в свои слова. Больше всего мне нравилось, что Ядро не ненавидит меня или Спящих. Оно рационально, ему чужды глупые эмоции, ведь нежить функциональна, идеальна для выполнения задач, а для исполнителя эмоции лишь помеха. Чумной мор и Ядро, великое, могучее, нерушимое… были исполнителями. И в этом я не видел ничего зазорного, потому что все в общем и каждый по отдельности лишь выполняют свою роль. Даже Нергал Лучезарный.

Бегемот предполагал, что в образе Чумного мора Нергал создал врага, пред ликом которого сплотится весь Дисгардиум, а справиться с ним сможет только Лучезарный бог и одаренные его могуществом адепты. Спящий судил по себе и глубоко ошибался. Нергал, чья мудрость так же велика, как солнце, создавал недостающее звено в идеальном обществе. Обществе, где не останется несчастных, ведь живым будет не на что жаловаться и не от чего страдать, а мертвые ничего не чувствуют. Я хотел быть частью такого мира, безумно хотел! Мысль о том, что подобное невозможно там, где я появился на свет, заставляла сердце обливаться кровью.