Явный, сумрачный, финальный

– Вы издеваетесь? – укоризненно посмотрел на него начальник колонии.

– Нет, мне правда надо знать.

– Я не помню, когда конкретно кто умер!

– А что, здесь так часто умирают люди?

– Иногда случается, не курорт все-таки! Все вам нужно знать…

Продолжая выражать недовольство, начальник все-таки включил компьютер. Было очевидно, что с машиной он обращается неуверенно, но система не делала для него поблажек: архивы хранились только там. Видимо, в адрес Севера с рекомендацией выступили очень уважаемые люди, потому что желание просто выкинуть его вон начальник колонии не скрывал, но все равно не делал этого, а старался найти ответ.

И нашел.

– Есть. Три человека померли за эти два года.

– А причина смерти?

– Этого я вам не скажу, тут сплошь медицинские словечки… Шли бы вы фельдшерицу беспокоить с этим. Она в лазарете, это здание справа от администрации. Пусть она вам рассказывает, кто, когда и почему тут помер! Идите, я ей позвоню, чтобы она вам ответила. Поговорите с ней – и сразу уезжайте, сюда можете не возвращаться, я вам все сказал.

– Премного благодарен, – усмехнулся Север.

– А уж я как рад…

Что ж, теперь предстояло выдержать только ментальную битву с местной фельдшерицей. Север уже видел достаточно представителей здешнего персонала, чтобы понимать, что в лазарете его ждет медведь. Но это и понятно: заключенные – публика сложная, и работать с ними может только человек, который способен за себя постоять.

Однако его догадки, какими бы реалистичными они ни были, не подтвердились. Потому что у дверей кабинета его встречала молодая девушка, невысокая, тоненькая и хрупкая. Она смотрелась настолько неуместно среди этих холодных мрачных стен, что Север растерялся, не зная, что сказать. Для него это было редкостью.

– Вы, что ли, столичный детектив? – подозрительно покосилась на него девушка.

Из-за плохого отопления она была вынуждена намотать поверх халата пуховый платок. С учетом тонкой комплекции, это делало ее похожей на огромного цыпленка.

– Я, – подтвердил Север.

– У меня такое ощущение, что я вас где-то видела…

Судя по стопке журналов на столе, девушка как раз богемной жизнью интересовалась, и это Севера не радовало.

– Не думаю, я в этих местах впервые, – поспешил заверить ее он.

– Да уж, сюда просто так не катаются… Мне Антон Михалыч позвонил, сказал, что вам нужно. Это странная просьба.

– Но и работа у меня нетипичная. Надеюсь, вы мне сможете помочь.

– Смогу, – вздохнула девушка. – Людей здесь умирает не очень много… Но все равно это каждый раз тяжело. Я всех помню…

Она провела его в свой кабинет. Чувствовалось, что при ограниченных ресурсах она старалась создать здесь хоть какое-то ощущение уюта: увешала стены фотографиями и картинами, рассадила на полках мягкие игрушки, поставила на подоконник искусственные цветы. Живые, видно, при таком морозе увядали…

Юная медичка была здесь не к месту – со своей комплекцией, чрезмерной ответственностью и эмоциональностью. И тем не менее, раз она помнила Елену Рязанову, она тут проработала уже несколько лет и уезжать не собиралась. Север не был уверен, что это к лучшему.

– Чай будете? – поинтересовалась она. – Будете, конечно, наверняка вы замерзли в кабинете Антона Михалыча…

– Был бы признателен, – кивнул Север. – И за чай, и за рассказ о том, кто здесь умер. Антон Михайлович сказал, что в нужный мне срок – три человека.

– Правильно сказал, – вздохнула медичка. – Это очень грустно. Вас кто-то конкретный интересует?

– Нет, хотел бы про все случаи узнать.

– Сдается мне, что вы все-таки проводите проверку колонии, хоть и детективом назвались… Ну да ладно, не мое это дело. Мне скрывать нечего.

Чашки в ее кабинете были с персонажами из мультфильмов. Север надеялся, что она уволится из колонии в ближайшее время.

Медичка достала чайные пакетики, залила их кипятком из обмотанного изолентой электрочайника. В воздухе сразу же запахло малиной.

Девушка ненадолго задумалась, словно перебирая в уме факты, потом сказала:

– Марина Аверина, она, пожалуй, умерла первой из троих в нужный вам период. Но не здесь.

– В смысле? Тогда какое отношение она имеет к моему запросу?

– Она была заключенной. Многоплодная беременность, сложный случай, на фоне врожденной сердечной недостаточности… В колонии у нее начались роды, но я, зная об особенностях ее ситуации, сразу отправила ее в городскую больницу. Не помогло… Она умерла при родах, детки выжили. Поскольку на тот момент она являлась заключенной, естественно, ее смерть зарегистрирована у нас. Очень жалко ее…

– Воистину. Кто еще?

– Еще была Ирина Михайловна… в смысле, Ирина Тюрина. Не знаю, как, но она умудрялась чаще других алкоголь доставать и всегда пьяной ходила. Другие тоже так хотят, но им удается помешать, а ей – никто не мог… Она говорила, что всю жизнь пила и до смерти будет пить. Угадала вот… У нее в доме ночью пожар начался. Не по ее вине, здесь в домиках проводка не лучшая, и я не помню, что именно загорелось, но пожарные сказали – несчастный случай, без вариантов. Ирина Михайловна тогда опять пьяная была, сама выйти не смогла, хотя пожар не сильный…

– Сгорела?